Решения и определения судов

Определение Верховного Суда РФ от 04.04.2002 N 5-о02-36 Приговор по уголовному делу отменен и производство по делу прекращено в части осуждения по п. “а“ ч. 3 ст. 126 УК РФ за отсутствием состава преступления, по ч. 2 ст. 325, ст. 324, ч. 1 ст. 327 УК РФ за истечением срока давности; по п. “а“ ч. 3 ст. 126 УК РФ за отсутствием состава преступления; исключено осуждение по п. п. “в“, “к“ ч. 2 ст. 105 УК РФ, так как суд не учел, что совершенное убийство не может одновременно квалифицироваться по п. “з“ и п. “к“ ст. 105 УК РФ.

ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 4 апреля 2002 г. N 5-о02-36

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Ермилова В.М.,

судей Борисова В.П. и Ботина А.Г.

рассмотрела в судебном заседании от 4 апреля 2002 года дело по кассационным жалобам осужденных К.В., С., П., Г.А. и адвокатов Евстафьева А.А., Мачнева В.М., Каганера Г.С., Илюхина М.Н. на приговор Московского городского суда от 15 октября 2001 года, по которому

К.В., <...>, несудимый -

осужден по ст. 162 ч. 3 п. п. “а“, “б“ УК РФ к 10 годам лишения свободы с конфискацией имущества, по ст. 325 ч. 2 УК РФ к 1 году исправительных работ
с удержанием 20% заработка в доход государства, по ст. 105 ч. 2 п. п. “в“, “ж“, “з“, “к“ УК РФ к 12 годам лишения свободы, по ст. 126 ч. 3 п. “а“ УК РФ к 8 годам лишения свободы, по ст. 222 ч. 1 УК РФ к 3 годам лишения свободы, по ст. 161 ч. 3 п. п. “а“, “б“ УК РФ к 8 годам лишения свободы с конфискацией имущества, по ст. 324 УК РФ к 1 году исправительных работ с удержанием 20% заработка в доход государства, по ст. 327 ч. 1 УК РФ к 2 годам лишения свободы. В соответствии со ст. 78 УК РФ К.В. от наказания назначенного по ст. ст. 325 ч. 2, 324, 327 ч. 1 УК РФ освобожден в связи с истечением сроков давности. По совокупности преступлений на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ окончательно К.В. назначено 15 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима с конфискацией имущества.

С., <...>, несудимый -

осужден по ст. 162 ч. 3 п. п. “а“, “б“ УК РФ к 10 годам лишения свободы с конфискацией имущества, по ст. 325 ч. 2 УК РФ к 1 году исправительных работ с удержанием 20% заработка в доход государства, по ст. 105 ч. 2 п. п. “в“, “ж“, “з“, “к“ УК РФ к 10 годам лишения свободы, по ст. 126 ч. 3 п. “а“ УК РФ к 8 годам лишения свободы, по ст. 161 ч. 3 п. п. “а“, “б“ УК РФ к 6 годам лишения свободы с конфискацией имущества. В соответствии со
ст. 78 УК РФ С. от наказания назначенного по ст. 325 ч. 2 УК РФ освобожден в связи с истечением срока давности. По совокупности преступлений на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ окончательно С. назначено 12 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима с конфискацией имущества.

С. по ст. 209 ч. 1 УК РФ оправдан за недоказанностью.

П., <...>, судимый 10 августа 1999 года по ст. ст. 30 ч. 3, 330 ч. 2, 139 ч. 1 УК РФ к 7 месяцам лишения свободы, освобожден 14 ноября 1999 года по отбытии срока -

осужден по ст. 161 ч. 3 п. п. “а“, “б“ УК РФ к 6 годам лишения свободы с конфискацией имущества с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

П. оправдан по ст. 209 ч. 2 УК РФ за недоказанностью и по ст. ст. 105 ч. 2 п. п. “в“, “ж“, “з“, “к“, 126 ч. 3 п. “а“, 325 ч. 2 УК РФ за отсутствием в его действиях состава преступления.

На основании ст. ст. 97 ч. 1 п. “г“, 99 ч. 2 УК РФ к П. применены принудительные меры медицинского характера в виде амбулаторного принудительного наблюдения и лечения у психиатра от наркомании;

Г.А., <...>, несудимый -

осужден по ст. 161 ч. 2 п. п. “а“, “в“, “г“, “д“ УК РФ к 5 годам лишения свободы, по ст. 162 ч. 3 п. “б“ УК РФ к 8 годам лишения свободы с конфискацией имущества и по совокупности преступлений на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ к 8 годам 6 месяцам лишения свободы в исправительной колонии строгого
режима с конфискацией имущества;

На основании ст. ст. 97 ч. 1 п. “г“, 99 ч. 2 УК РФ к Г.А. применены принудительные меры медицинского характера в виде амбулаторного принудительного наблюдения и лечения у психиатра от наркомании;

Постановлено взыскать с осужденных причиненный ими материальный ущерб и компенсацию морального вреда в пользу потерпевших.

Заслушав доклад судьи Ермилова В.М., объяснения осужденного Г.А., адвокатов Мачнева В.М., Каганера Г.С., поддержавших кассационные жалобы, и заключение прокурора Асанова В.Н., полагавшего приговор изменить, исключить осуждение К.В. и С. по ст. ст. 126 ч. 3 п. “а“, 105 ч. 2 п. п. “в“, “к“ УК РФ, а также К.В. по ст. ст. 325 ч. 2, 324, 327 ч. 1 УК РФ и С. по ст. 325 ч. 2 УК РФ за истечением срока давности освободить не от наказания назначенного им по этим статьям, а от уголовной ответственности, в остальном оставить без изменения, судебная коллегия

установила:

согласно приговору признаны виновными: К.В. в убийстве, в похищении человека, в разбоях и грабежах, в незаконном приобретении, хранении и ношении оружия и боеприпасов, в незаконном приобретении официального документа, в похищении паспортов и других важных личных документов, в подделке документа,

С. в убийстве, в похищении человека, в разбое и грабежах, в похищении паспорта и других важных личных документов;

П. в грабеже и Г.А. в грабеже и разбое.

Преступления совершены в Московской области при отягчающих обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В судебном заседании осужденные виновными себя признали частично.

В кассационных жалобах и в дополнениях к ним:

осужденный К.В. считает приговор незаконным и необоснованным, мотивируя тем, что предварительное и судебное следствие были односторонними и неполными, так как не были
допрошены лица, чьи показания имеют существенное значение и не была проведена экспертиза, а также не запрошены документы, имеющие важное значение. Полагает, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Просит приговор отменить;

осужденный С. не согласен с приговором в связи с нарушениями уголовного и уголовно-процессуального законов, а также односторонностью и неполнотой предварительного и судебного следствия. Указывает, что при выполнении требований ст. 201 УПК РСФСР, ему не был предоставлен для ознакомления 8-ой том дела, чем были сужены его права на защиту. Утверждает, что участия в убийстве З. он не принимал. Полагает, что его вина в убийстве не доказана. Считает, что его действия по ст. 126 ч. 3 УК РФ квалифицированы неправильно, так как устойчивой группы не было и крупный ущерб в отношении него признать нельзя, поскольку автомашину он не забирал. Его действия по этому эпизоду просит переквалифицировать на ст. 126 ч. 2 УК РФ и соответственно ст. 161 ч. 3 на ст. 161 ч. 2 УК РФ. По этим же основаниям ставит вопрос о переквалификации его действий по эпизоду с Н. на ст. 161 ч. 2 УК РФ. По эпизоду с К. также утверждает, что устойчивой группы не было, что золото было снято до его прихода, применения угроз и оружия не было. Считает, что этот эпизод нужно переквалифицировать со ст. 162 ч. 3 на ст. 161 ч. 2 УК РФ. Полагает, что назначенное ему наказание не соответствует характеру содеянного и его личности. Просит приговор отменить, дело направить на дополнительное расследование;

осужденный П. не согласен с применением к нему ст. 97 УК РФ, так
как наркотики он не употребляет. Указывает, что судом установлено у него заболевание ТБЦ и наличие на иждивении малолетнего ребенка, но при назначении ему наказания ст. ст. 64, 73 УК РФ не применены. Просит исключить из приговора ст. 97 УК РФ и назначить ему наказание с учетом ст. ст. 64, 73 УК РФ;

осужденный Г.А. считает, что приговор в отношении него необоснованный и несправедливый, назначенное ему наказание чрезмерно суровым, полагает, что его действия по отношению к К. следовало квалифицировать не как разбой, а как грабеж. Считает, что потерпевшие К. завысили стоимость похищенного у них имущества. Не согласен с заключением экспертизы о том, что он страдает наркоманией, и с применением к нему принудительных мер медицинского характера. Указывает, что находясь на свободе в 1998 году он полностью избавился от наркотической зависимости. По его мнению, суд ошибочно исходил из того, что он частично признал вину, в то время как на суде он вину признал полностью, что повлияло на назначенное ему наказание. Просит приговор изменить;

адвокат Илюхин в защиту осужденного П. считает, что суд дал неверную юридическую квалификацию содеянного П., и что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Утверждает, что не добыто доказательств, что П. совершил преступление организованной группой, что нет оснований для квалификации совершенного в отношении З. грабежа по признаку “крупного размера“, поскольку хищение автомашины не охватывалось его умыслом. Полагает, что действия П. следует квалифицировать как покушение на грабеж и соответственно смягчить ему наказание;

адвокат Мачнев в защиту осужденного Г.А. считает, что суд при назначении ему наказания не учел обстоятельствами смягчающими вину его роль в совершенных
преступлениях, что он помогал следствию в изобличении лиц, совершивших преступление, а также противоправность потерпевших. Указывает, что суд ошибочно исходил из того, что Г.А. вину признал частично, фактически же он вину признал полностью, а частично признал только по отношению к преступлению в отношении К. Считает, что вывод суда о том, что действия Г.А. следует квалифицировать как разбой и о причинении крупного ущерба является ошибочным. Утверждает, что Г.А. не было в комнате, когда С. угрожал ей, и что он не мог предположить, что будет применено насилие, его действия должны быть квалифицированы как грабеж. Также полагает, что суд необоснованно применил к Г.А. принудительные меры медицинского характера. Указывает на недостатки приговора и просит приговор изменить, переквалифицировать действия Г.А. со ст. 162 ч. 3 п. “б“ на ст. 161 ч. 2 п. п. “а“, “б“, “в“, “г“, “д“ УК РФ и в целом квалифицировать его действия по этой статье, по которой назначить наказание с применением ст. 64 УК РФ, а также отменить назначенное применение принудительных мер медицинского характера;

адвокат Евстафьев в защиту осужденного К.В. считает приговор незаконным и необоснованным, просит его отменить (доводы не излагает),

адвокат Каганер в защиту осужденного С. полагает, что вина С. в совершении преступления, предусмотренного ст. 105 УК РФ, не доказана. Его утверждение о том, что участия в убийстве З. не принимал, подтверждается тем, что он не мог указать место захоронения и не знал о способе убийства. Считает, что не доказано участие С. в похищении документов, так как в квартиру он не заходил и о похищении документов ему не было известно. Утверждает, что
по эпизоду разбойного нападения на семью К. угроза носила не конкретный характер и не была реальной, поэтому действия С. должны быть переквалифицированы со ст. 162 ч. 3 п. п. “а“, “б“ на ст. 161 ч. 3 п. п. “а“, “б“ УК РФ. Полагает, что назначенная мера наказания С. является слишком суровой без учета его личности и роли в совершенных преступлениях. Просит приговор изменить, прекратить уголовное дело по эпизоду убийства и похищения документов С. за недоказанностью, переквалифицировать его действия со ст. 162 ч. 3 п. п. “а“, “б“ на ст. 161 ч. 3 п. п. “а“, “б“ УК РФ, одновременно снизить ему меру наказания.

Проверив материалы дела, и обсудив доводы, изложенные в кассационных жалобах, судебная коллегия находит их не подлежащими удовлетворению по следующим основаниям

Вина осужденного К.В. в совершении в октябре 1996 года с другими лицами трех разбойных нападений, а также в похищении паспортов и важных личных документов потерпевших подтверждается показаниями потерпевших Ш., Г., Т., О., Т., осужденных за совершение этих преступлений Г., З., Г. и другими доказательствами, полно изложенными в приговоре.

Из показаний Ш. усматривается, что 15 октября 1996 года она находилась с сыном дома. Когда раздался звонок в дверь, то сын пошел открывать дверь и вернулся с двумя мужчинами, один из них был в форме сотрудника милиции, а второй в камуфлированной одежде, она его потом опознала как Г. Она видела, как неустановленный мужчина надел наручники на руки сына, завязал ему рот и глаза, и с угрозами убить его, два раза ударил рукояткой пистолета по голове Г. со вторым соучастником связал ее скотчем,
завязал рот и глаза. По звуку в квартиру зашел третий соучастник. Напавшими из квартиры были похищены телевидеоаппаратура, предметы одежды и обуви, ювелирные изделия, часы и другое имущество на общую сумму 25 500 000 рублей, а также два паспорта, на имя ее и сына.

Из показаний потерпевшего Ш. видно, что нападавших было четверо, которых он принял за сотрудников милиции. Один из них направил ствол пистолета ему в лицо, потом ударил по голове. Среди них он опознал З., которого знает как одноклассника своего брата.

Из показаний потерпевших Г., Т. и О. усматривается, что 16 октября 1996 года в квартиру зашли, двое мужчин, одетые в форму сотрудника милиции, и угрожая пистолетом, применив к ним насилие, похитили принадлежащее им имущество.

Кроме того, Т. показал, что у него также были похищены газовый пистолет, пропуск “Аэрофлот“, разрешение на ношение газового оружия, которые для него являются важными личными документами. В ходе нападения ему было нанесено три удара ногой по телу и удар пистолетом по голове.

Потерпевшая Г. в суде показала на К.В., как на одного из лиц, одетого в форму сотрудников милиции, и пояснила, что когда ее связывали, то К.В. стоял рядом, направив на нее пистолет с длинным стволом, угрожая убийством, что она воспринимала реально.

Из протоколов опознания личности по фотокарточкам видно, что потерпевшие Г. и Т. твердо и уверенно указали на К.В., как на одного из участников совершенного в отношении них преступления.

Потерпевшая Т. показала, что в ее квартиру ворвался с пистолетом в руке молодой человек, за ним в квартиру сразу же вбежали еще два человека. Применив к ней насилие, они связали
ее, и стали обыскивать квартиру. У нее похитили носильные вещи, другие ценности.

Из показаний осужденных приговором Королевского городского суда Московской области Г., З. и Г. за совершение указанных разбойных нападений усматривается, что соисполнителем совершенных преступлений был К.В. Они дали подробные и последовательные показания о роли К.В. в содеянном.

Проанализировав и оценив доказательства, собранные по делу, суд обоснованно признал доказанной вину К.В. в совершенных разбойных нападениях.

Вина осужденного К.В. по эпизодам незаконного приобретения официального документа и подделки удостоверения, предоставляющих права, в целях их использования подтверждается как показаниями самого К.В., полностью признавшего вину, так и другими доказательствами.

Из протокола осмотра квартиры, арендованной К.В., видно, что было обнаружено и изъято служебное удостоверение ГУВД Московского горисполкома МГ N 164272 на имя старшего лейтенанта милиции З.В. с вклеенной фотографией К.В. в форме офицера милиции.

Из справки управления кадров ГУВД г. Москвы усматривается, что это удостоверение было похищено у старшего лейтенанта милиции З.В. из машины 2 июля 1995 года.

По заключению технико-криминалистической экспертизы в указанном удостоверении произведена замена фотокарточки.

Вина осужденных К.В. и С. в открытом хищении имущества З., в похищении паспорта и других личных документов потерпевшего, в убийстве З., а также вина осужденного П. в открытом похищении имущества З. доказана показаниями осужденных П. и С., потерпевшего З.Т., свидетелей Д., Д., М. и других, заключениями экспертиз и другими доказательствами, анализ и оценка которым даны судом в приговоре.

Осужденный П. признал вину в совершении грабежа и показал, что он в тот период времени употреблял наркотики и ему стало известно, что З. сбывает наркотики. У него возникла мысль “пощипать“ З. Он узнал, где проживает З. и позвонил С. 8 сентября 1998 года С. приехал с К.В. Они втроем поехали к З., по пути обсудили вопрос, как его “пощипать“. Решили войти в квартиру, как сотрудники милиции, и вывести З., якобы для его задержания, надеясь, что тот решит откупиться. Дверь им открыла хозяйка, которой К.В. представился сотрудником милиции и предъявил удостоверение. Зайдя в комнату, К.В. сказал, что они сотрудники милиции, и чтобы он одевался, они доставят его в отделение милиции за торговлю наркотиками в школах. З. оделся, а К.В. надел ему наручники В это время он обыскивал комнату, чтобы обнаружить наркотики, деньги и ценности. К.В. вывел З. из квартиры, а С. ушел чуть раньше. Он остался в квартире, так как была договоренность, что К.В. и С. вернутся. Осмотрев шкафы, он понял, что в комнате ничего ценного нет, и ушел из квартиры.

Из явки с повинной С. усматривается, что П. остался в квартире З. ждать его сообщника. Когда К.В. вывел З. из квартиры, то посадил его к нему в машину, и они приехали на автостоянку. Там К.В. взял автомашину “БМВ“, принадлежащую З., и выехал со стоянки. Машину З. К.В. оставил в ближайшем дворе и пересел к нему в машину. По указанию К.В. он поехал в сторону Медвежьих озер, где остановился на опушке леса. Он вышел из машины, а К.В. сел за руль, и с З. уехал в лес. Минут через 40 К.В. вернулся без З. и сообщил, что З. убил. Они поехали в Москву, по пути остановились у озера, где К.В. из сумки достал окровавленные наручники и нож, смыл с них кровь и положил в сумку. На пейджер он получил сообщение от П., что тот у себя дома. Они приехали к нему, а потом все трое поехали за машиной З. К.В. эту машину поставил в гараж, а затем сообщил, что продал ее на запчасти за 1000 долларов США.

На предварительном следствии С. дал аналогичные показания и подтвердил их в судебном заседании.

Однако суд, оценивая показания С., признал, что С., как лицо причастное к совершению преступления, отрицая свою причастность к убийству З., стремится преуменьшить свою роль в содеянном.

Вывод суда подтверждается совокупностью доказательств по делу. Из собственноручных показаний К.В., признанных судом достоверными, видно, что когда он и С. привезли З. на машине в лес, то З. пытался убежать. Это у него не получилось, С. заставил З. раздеться, достал из багажника веревку, накинул ее на шею З. и стал душить, а он помог С. Когда З. перестал дышать, они вырыли лопаткой яму и подтащили к ней труп З. На руках трупа были наручники, которые они снять не смогли, так как не было от них ключей. Тогда он отрезал кисти рук трупа, чтобы снять наручники. Закопав труп З., они на машине под управлением С. доехали до озера, где помыли руки и нож с наручниками. Потом поехали в город и заехали к П., который был уже дома. После этого втроем поехали к машине З. и ее забрали. Он отогнал машину на стоянку, где она находилась какое-то время. Они хотели ее продать, но не смогли. После чего сдали машину на запчасти.

Из протокола осмотра места происшествия усматривается, что в лесном массиве обнаружен частично захороненный и полностью обнаженный труп неизвестного мужчины с признаками насильственной смерти. В грунте под трупом обнаружен шнур (веревка) длиной 58 см.

По заключению комиссионной судебно-медицинской экспертизы возможность наступления смерти потерпевшего 8 сентября 1998 года вполне допустима. При исследовании трупа обнаружены повреждения, причиненные тупыми твердыми предметами и острыми предметами, некоторые из которых являются посмертными, к ним, в частности, относится ампутация обеих кистей рук с отделением их по суставным поверхностям лучезапястных суставов, оно произведено режущим предметом (возможно клинком ножа). Другие повреждения имеют признаки прижизненного образования. Смерть наступила от одной из двух возможных причин - либо от асфиксии от сдавления шеи петлей, либо от воздушной эмболии сердца, обусловленной колото-резаной раной шеи, проникающей в полость гортани.

При таких обстоятельствах судебная коллегия не может согласиться с доводами кассационных жалоб в защиту осужденного С. о том, что он участия в убийстве З. не принимал, и что его вина не доказана.

Доводы жалобы адвоката о невиновности С. в похищении паспорта и других личных документов потерпевшего опровергаются показаниями свидетелей Ф. и Н., другими доказательствами.

Из показаний свидетеля Н. видно, что лицо переоформлявшее автомашину “БМВ-316“ на Ф., представляло паспорт на имя З., что подтверждает похищение паспорта при совершении преступления в отношении З., соисполнителем которого был и С.

Изложенными доказательствами опровергаются также доводы кассационной жалобы защитника осужденного П. о том, что хищение автомашины потерпевшего не охватывалось умыслом П., как и доводы жалобы осужденного С., что он не забирал машину.

Вместе с тем, суд, установив, что осужденные с целью убийства З. насильно вывезли его из г Москвы в лес, квалифицировал их действия по ст. 126 ч. 3 п. “а“ УК РФ, как похищение человека, совершенное группой лиц по предварительному сговору.

Однако суд не учел, что по смыслу закона под похищением человека следует понимать противоправные умышленные действия, сопряженные с тайным или открытым завладением (захватом) человека, перемещением с его постоянного или временного местонахождения в другое место и последующим удержанием похищенного в неволе.

Поскольку действия осужденных были направлены не на удержание потерпевшего в другом месте, а на его убийство, то в их действиях нет состава преступления, предусмотренного ст. 126 УК РФ. Поэтому приговор в части осуждения К.В. и С. по ст. 126 ч. 3 п. “а“ УК РФ подлежит отмене с прекращением дела производством, за отсутствием состава преступления.

В связи с этим подлежит исключению из приговора осуждение К.В. и С. по п. “в“ ч. 2 ст. 105 УК РФ, то есть убийство сопряженное с похищением человека.

Кроме того, установив, что К.В. и С. совершили убийство З. из корыстных побуждений, суд одновременно квалифицировал их действия по п. “к“ ч. 2 ст. 105 УК РФ. При этом суд не учел, что совершенное убийство не может одновременно квалифицироваться по п. “з“ и по п. “к“ ч. 2 ст. 105 УК РФ. В связи с этим п. “к“ ч. 2 ст. 105 УК РФ подлежит исключению из приговора.

Вина осужденных К.В., С. и Г.А. в открытом хищении имущества Н. подтверждается показаниями потерпевшего Н. и другими доказательствами, в том числе частично показаниями самих осужденных.

Из показаний потерпевшего Н. усматривается, что 22 декабря 1998 года к нему в квартиру позвонил мужчина в милицейской форме, с которым было еще двое молодых мужчин. Он впустил их в квартиру, прошел с ними в большую комнату, в другой комнате была жена и дети. Милиционер заявил, что он подозревается в торговле наркотиками. Он сказал, что никогда не имел наркотиков. После этого все трое набросились на него, повалили на пол, связали скотчем, заклеили рот и глаза, кто-то снял с его руки обручальное кольцо. Примерно через час они ушли. Он освободился от скотча и освободил жену, которая была тоже связана. Осмотрев квартиру, он увидел, что были похищены, помимо обручального кольца, сумка с детскими вещами, мешок заполненный на одну треть рисом, золотые серьги на общую сумму 2800 рублей, что для него является значительным ущербом

Из протокола опознания личности видно, что Н. уверенно опознал К.В., как мужчину в форме сотрудника милиции, совершившего в отношении него преступление.

Из протокола обыска арендуемой К.В. квартиры видно, что были обнаружены мешок, заполненный на одну треть рисом, форменное обмундирование сотрудника милиции.

Осужденные К.В., С. и Г.А. по существу признали вину в совершенном преступлении, только утверждали, что взяли не ювелирные изделия, а бижутерию.

Однако суд обоснованно указал, что ставить под сомнение показания потерпевшего Немова о том, что были похищены ювелирные изделия, нет оснований.

Вина осужденного К.В. в открытом похищении имущества Ц., совершенном с неустановленным лицом, а также в похищении важных личных документов им не оспаривается. К.В. полностью признал вину в грабеже, лишь не был согласен с перечнем похищенного имущества и полагал, что Ц. завысила его стоимость.

Однако с этими утверждениями К.В. нельзя согласиться, поскольку потерпевшая Ц. подробно перечислила похищенное имущество, назвала его стоимость, а также указала какие конкретно были похищены важные личные документы.

Показания Ц. объективно подтверждаются совокупностью доказательств по делу.

Оценив доказательства, суд обоснованно указал, что оснований не доверять потерпевшей в указании перечня и стоимости похищенного имущества, не имеется.

Вина осужденных К.В., С. и Г.А. в разбойном нападении на семью К. установлена показаниями потерпевших К., К., Л., протоколами опознания, протоколом обыска квартиры К.В., протоколом осмотра места происшествия и другими доказательствами.

Потерпевшая К. показала, что 25 января 1999 года она вместе с сыном К.М. находилась в своей квартире. Примерно в 15 часов раздался звонок в дверь. К.М. открыл дверь, и в квартиру вошли двое незнакомых мужчин. На следствии она их опознала, ими оказались К.В. и Г.А. К.В. предъявил удостоверение сотрудника милиции и сказал, что К.М. замешан в распространение наркотиков, что они будут проводить обыск в квартире. Вскоре в квартиру пришел товарищ К.М. - Т.И., а через непродолжительное время пришла Л. К.В. и Г.А. связали Л. руки. После этого К.В. связал ей, К., руки за спиной ремнем, заклеил рот и глаза скотчем, потребовал, чтобы она молчала. Потом К.В. ушел из квартиры, а Г.А. остался Через непродолжительное время К.В. вернулся с неизвестным мужчиной. Кто-то из них снял с ее рук три золотые цепочки-браслета. Ей удалось освободить руки, и она заявила им, что они не из милиции и попыталась подняться. В этот момент, судя по голосам, третий мужчина ударил ее рукой в живот и сдавил шею “до хрипа“, сопровождая свои действия нецензурной бранью. Этот же мужчина заявил ей: “Чувствуешь, что будет, если станешь орать!“. Одновременно она почувствовала, что к шее приставили что-то холодное металлическое, но не острое. Этот предмет она не видела, так как глаза у нее были заклеены скотчем. Опасаясь угроз для своей жизни, испугавшись, она больше ничего не говорила и не сопротивлялась. Затем кто-то снял с пальцев ее рук еще три золотых кольца. Через некоторое время К.В., Г.А. и третий соучастник покинули квартиру. Л. удалось освободиться самой и освободить других. В результате нападения из квартиры было похищено имущество, включая снятые с нее ювелирные изделия, на общую сумму 53 425 рублей.

Потерпевший К. дал аналогичные показания об обстоятельствах совершенного нападения, за исключением третьего участника преступления, которого он не видел. Он также пояснил, что на него надели наручники, которые сняли после того, как К.В. и Г.А. связали его скотчем, заклеили рот и глаза. Один из нападавших ударил его чем-то тяжелым по шее. Лично у него похитили золотой перстень, стоимостью 1000 рублей, и деньги в сумме 200 рублей.

Потерпевшая Л. в частности показала, что ей и Т.И. велели лечь на живот, связали скотчем, заклеили рот и глаза. По звуку удара она поняла, что ударили Т.И., слышала, что из квартиры выносят аппаратуру. У нее с руки сняли два золотых колечка, которые были похищены. Когда нападавшие ушли, ей удалось освободить руки и развязать Т.И., К.М. и его маму.

Из протоколов опознания личности видно, что потерпевшими были опознаны К.В. и Г.А., как лица, принимавшие участие в нападении на них.

Из протокола обыска арендуемой К.В. квартиры и протокола опознания вещей видно, что потерпевшими были опознаны вещи изъятые в квартире К.В., как похищенные у них.

Сами осужденные К.В., Г.А. и С. признали вину в совершенном преступлении, оспаривая лишь применение к потерпевшим угроз насилия.

Между тем, из показаний К.В. видно, что С., войдя в квартиру, когда потерпевшие были связаны, приставив какую-то металлическую линейку к шее К., снял с нее золотые изделия.

Проанализировав и оценив доказательства по этому эпизоду обвинения, суд правильно признал, что К.В., Г.А. и С. совершили на потерпевших разбойное нападение, а не грабеж, как они утверждают.

Судебная коллегия не может согласиться с доводами кассационных жалоб о том, что потерпевшей К. завышена стоимость похищенного имущества.

Потерпевшая К. пояснила, что оценивала стоимость имущества на момент совершения преступления, с учетом его износа. На следствии после опознания ей было возвращено почти все похищенное имущество.

Вина осужденного К.В. в незаконном приобретении, хранении и ношении оружия и боеприпасов подтверждается показаниями самого К.В., протоколом обыска в его квартире, заключением судебно-медицинской экспертизы и другими доказательствами.

Из показания К.В. видно, что в ноябре-декабре 1998 года он приобрел у неизвестного мужчины пистолет ПМ и револьвер, в котором было два использованных патрона и четыре целых.

Из протокола обыска в арендованной К.В. квартире усматривается, что были обнаружены и изъяты: пистолет ПМ N 3919 с пустым магазином, пистолет-револьвер с шестью патронами в барабане, калибром 9 мм.

По заключению судебно-баллистической экспертизы указанный револьвер является самодельным короткоствольным ненарезным огнестрельным оружием, изготовленным по типу револьверов произвольных образцов, который пригоден для производства отдельных выстрелов. Шесть патронов относятся к стандартным 9-мм пистолетным патронам и являются штатными боеприпасами к пистолетам конструкции Макарова “ПМ“ и пригодны для стрельбы; пистолет конструкции Макарова ПМ N 3919 является короткоствольным, нарезным огнестрельным оружием, пригоден для производства отдельных выстрелов.

Оценка собранным по делу доказательствам дана судом в соответствии с требованиями ст. 71 УПК РСФСР. Выводы суда о доказанности вины осужденных в совершенных преступлениях основаны в приговоре конкретными доказательствами по делу, и приведены мотивы, по которым отвергнуты доводы в защиту осужденных.

При таких обстоятельствах с доводами кассационных жалоб о недоказанности вины осужденных в совершенных преступлениях, указанных в жалобах, нельзя согласиться.

Исходя из изложенного, судебная коллегия считает, что суд дал правильную правовую оценку преступным действиям осужденных по указанным в приговоре квалифицирующим признакам.

Доводы кассационных жалоб в защиту осужденных С. и Г.А. о том, что суд неправильно расценил их действия совершенные в квартире К. как разбой, и что их нужно квалифицировать как грабеж, являются неосновательными, поскольку опровергаются вышеизложенными доказательствами.

В кассационных жалобах также оспаривается наличие в действиях осужденных К.В., П. и С. квалифицирующего признака - совершение преступления организованной группой.

Судебная коллегия считает, что суд первой инстанции правильно расценил эти доводы как несостоятельные, учитывая, что они заранее договорились о совершении преступлений против собственности, организовались в устойчивую группу, тщательно планировали преступления с распределением ролей, действовали согласованно.

При таких обстоятельствах, в соответствии с требованиями ст. 35 УК РФ, преступление признается совершенным организованной группой.

Не соответствуют материалам дела и доводы кассационных жалоб о том, что органами следствия и судом допущены нарушения уголовно-процессуального закона

Ставить под сомнение всесторонность, полноту, объективность исследования обстоятельств дела и правильность оценки судом собранных доказательств по делу, оснований не имеется. Выводы суда в приговоре основаны на доказательствах, которые собраны с соблюдением требований ст. ст. 69, 70 УПК РСФСР, в том числе и оспариваемые в кассационных жалобах.

Осужденный К.В. не указывает в жалобе, кто конкретно, по его мнению, не был допрошен, какая не проведена экспертиза, и какие не затребованы документы.

Осужденный С. ссылается в жалобе на то, что при выполнении требований ст. 201 УПК РСФСР он не был ознакомлен с 8-ым томом уголовного дела. Однако он и не мог быть с ним ознакомлен, поскольку материалы дела в подшитом и пронумерованном виде, при ознакомлении с ними обвиняемых и их защитников, содержались в 7-ми томах.

Из материалов дела видно, что ни судом, ни органами следствия не допущено каких-либо существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые могли бы повлиять на постановление законного и обоснованного приговора.

Наказание осужденным назначено судом с учетом требований ст. 60 УК РФ и соответствует характеру и степени общественной опасности совершенных преступлений, личности виновных и обстоятельствам дела, на которые указывается в кассационных жалобах. Поэтому доводы кассационных жалоб о том, что судом не учтены обстоятельства, смягчающие вину осужденных, и что им назначено чрезмерно суровое наказание, являются необоснованными.

Внесенные в приговор в отношении К.В. и С. изменения в части квалификации их действий, связанных с убийством, не являются достаточным оснований для смягчения им наказания за это преступление.

Суд первой инстанции, сославшись в приговоре на ст. 78“УК РФ, освободил К.В. и С. от назначенного им наказания соответственно по ст. ст. 325 ч. 2, 324, 327 ч. 1 УК РФ и ст. 325 ч. 2 УК РФ, за истечением сроков давности.

Между тем, в соответствии с требованиями ст. 78 УК РФ суд обязан был освободить их не от наказания, а от уголовной ответственности. Следовательно, приговор в этой части подлежит отмене с прекращением дела производством.

Принудительные меры медицинского характера в отношении Г.А. и П. применены судом на основании заключений судебно-психиатрических экспертиз. Сомневаться в правильности и объективности сделанных комиссией экспертов выводов нет оснований.

Руководствуясь ст. 339 УПК РСФСР, судебная коллегия

определила:

приговор Московского городского суда от 15 октября 2001 года отменить: в части осуждения К.В. по ст. ст. 126 ч. 3 п. “а“ УК РФ за отсутствием состава преступления, по ст. ст. 325 ч. 2, 324, 327 ч. 1 УК РФ за истечением срока давности; в части осуждения С. по ст. ст. 126 ч. 3 п. “а“ УК РФ за отсутствием состава преступления, по ст. 325 ч. 2 УК РФ за истечением срока давности, и дело в отношении них в указанной части производством прекратить;

исключить из приговора осуждение К.В. и С. по п. п. “в“, “к“ ч. 2 ст. 105 УК РФ.

К.В. на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных ст. ст. 162 ч. 3 п. п. “а“, “б“, 105 ч. 2 п. п. “ж“, “з“, 222 ч. 1, 161 ч. 3 п. п. “а“, “б“ УК РФ, путем частичного сложения окончательно назначить 14 (четырнадцать) лет лишения свободы с конфискацией имущества с отбыванием в исправительной колонии строгого режима;

С. на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных ст. ст. 162 ч. 3 п. п. “а“, “б“, 105 ч. 2 п. п. “ж“, “з“, 161 ч. 3 п. п. “а“, “б“ УК РФ, путем частичного сложения окончательно назначить 11 (одиннадцать) лет лишения свободы с конфискацией имущества с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

В остальном приговор в отношении К.В. и С., а также в отношении П. и Г.А. оставить без изменения, а кассационные жалобы - без удовлетворения.