Решения и определения судов

Решение Верховного Суда РФ от 16.09.1998 N ГКПИ98-440 Жалоба на решения квалификационной коллегии судей и Высшей квалификационной коллегии судей РФ, которыми прекращены полномочия судьи, удовлетворена, поскольку отсутствуют достаточные доказательства и основания для оценки допущенного заявителем нарушения закона как поступка, позорящего честь и достоинство судьи и умаляющего авторитет судебной власти.

ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

РЕШЕНИЕ

от 16 сентября 1998 г. N ГКПИ98-440

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего -

судьи Верховного Суда РФ Федина А.И.,

народных заседателей П.Д.,

С.Р.А.,

при секретаре М.С.,

с участием прокурора Харланова А.В.

и адвоката Резника Г.М.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по жалобе П. на решение квалификационной коллегии судей г. Москвы от 27 мая 1998 г. и решение Высшей квалификационной коллегии судей РФ от 21 июля 1998 г.,

установила:

П. работал судьей Московского городского суда с марта 1996 года.

Решением квалификационной коллегии судей г. Москвы от 27 мая 1998 г., оставленным без изменения решением Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации
от 21 июля 1998 г., его полномочия как судьи прекращены и он был лишен 3 квалификационного класса судьи по мотиву совершения поступков, позорящих честь и достоинство судьи и умаляющих авторитет судебной власти.

Не соглашаясь с такими решениями квалификационных коллегий, П. обжаловал их в Верховный Суд Российской Федерации, сославшись на то, что не совершал поступков, которые бы позорили честь и достоинство судьи.

Заслушав объяснения заявителя П., адвоката Резника Г.М., поддержавших жалобу, объяснения представителя Московского городского суда К.З.И., представителя квалификационной коллегии судей г. Москвы С.Н.А. и представителя Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации И., возражавших против удовлетворения жалобы, выслушав мнения представителя Московской группы содействия выполнению Хельсинских соглашений Б. и представителя Правозащитного центра “Мемориал“ К.С.А., поддержавших жалобу, заслушав показания свидетелей М.В., П.М., К.С.В., С.Н.С., К.З.Г., С.И.В. и Ч., исследовав письменные доказательства, заслушав заключение прокурора Генеральной прокуратуры РФ Харланова А.В., полагавшего жалобу обоснованной, Верховный Суд РФ находит, что обжалованные заявителем решения квалификационных коллегий судей следует признать недействительными (незаконными) по следующим основаниям.

Согласно подпункту 9 пункта 1 статьи 14 Закона РФ “О статусе судей в Российской Федерации“ полномочия судьи прекращаются в случае совершения поступка, позорящего честь и достоинство судьи или умаляющего авторитет судебной власти.

В судебном заседании установлено, что при рассмотрении уголовного дела по обвинению С.В.В., П.В. и других, происходившем под председательством П., было допущено существенное нарушение требований процессуального закона, предусматривающего тайну совещания судей (ст. 302 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР).

Так, 6 апреля 1998 г. судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда под председательством П. удалилась в совещательную комнату для постановления приговора по указанному уголовному делу, объявив участвовавшим в судебном
заседании лицам, что приговор будет провозглашен 15 апреля 1998 г. в 15 часов.

15 апреля 1998 г. приговор по данному делу провозглашен не был, его оглашение было перенесено на другую дату.

До провозглашения приговора по делу по обвинению С.В.В., П.В. и др. П. выехал в г. Санкт-Петербург, где принимал участие в работе конференции по обсуждению проекта Уголовно-процессуального кодекса РФ и выступал по этой теме с докладом 16 апреля 1998 г.

Приговор же по указанному уголовному делу был провозглашен лишь 14 мая 1998 г.

Таким образом, прервав совещание судей при постановлении в совещательной комнате приговора, П. осуществил на несколько дней выезд в г. Санкт-Петербург, где принял участие в работе конференции, после чего вернулся в г. Москву, продолжив работу по постановлению приговора, который и был впоследствии (14 мая 1998 г.) провозглашен.

В результате таких неправомерных действий П. было нарушено одно из обязательных условий, обеспечивающих тайну совещания судей.

В соответствии же со ст. 302 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР приговор постановляется в совещательной комнате: во время совещания судей в совещательной комнате могут находиться лишь судьи, входящие в состав суда по данному делу; присутствие иных лиц не допускается.

Согласно указанной норме процессуального закона суд вправе прервать совещание для отдыха лишь с наступлением ночного времени (с 22 до 6 часов по местному времени, п. 15 ст. 34 УПК РСФСР).

Нарушение судом под председательством П. требований ст. 302 УПК РСФСР при постановлении приговора подтверждается также копией определения судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 20 июля 1998 г. (т. 1, л.д. 288 - 296), из которой следует, что провозглашенный 14 мая 1998 г. приговор
по указанному делу был отменен в кассационном порядке и наряду с другими основаниями в качестве безусловного основания для такой отмены кассационная инстанция указала нарушение судом при постановлении приговора требования ст. 302 УПК РСФСР.

Довод заявителя о том, что выезд в г. Санкт-Петербург им был осуществлен на основании приказа председателя Московского городского суда N 71 от 10 апреля 1998 г. о предоставлении отпуска без сохранения заработной платы продолжительностью с 16 по 17 апреля 1998 г., сам по себе не может свидетельствовать о недопущении П. нарушения тайны совещания судей, поскольку, как пояснила представитель Московского городского суда К.З.И., издавая приведенный приказ, она располагала сведениями о том, что приговор по уголовному делу будет провозглашен 15 апреля 1998 г., т.е. до выезда заявителя в Санкт-Петербург.

Данное утверждение представителя Мосгорсуда подтверждается имеющимся в материалах дела списком дел, рассматривавшихся 6 апреля 1998 г. (т. 1, л.д. 242), и другими письменными доказательствами.

Это обстоятельство подтвердила в судебном заседании и допрошенная в качестве свидетеля старший секретарь судебной коллегии по уголовным делам С.И.В., показавшая, что вся информация о движении уголовных дел по каждому рабочему дню ею представлялась руководству суда, а отметка в списке дел на 6 апреля 1998 г. о планируемом 15 апреля 1998 г. в 15 часов провозглашении приговора по делу по обвинению С.В.В., П.В. и др. произведена ею лично.

Сам заявитель П. не оспаривал того обстоятельства, что перед удалением в совещательную комнату 6 апреля 1998 г. для постановления приговора присутствующим было объявлено о провозглашении именно 15 апреля 1998 г. приговора по делу.

В связи с изложенным, поскольку 15 апреля 1998 г. приговор не
был провозглашен, сам П. в целях недопущения нарушения тайны совещания судей не вправе был осуществлять поездку в г. Санкт-Петербург, независимо от наличия к этому времени приказа N 71 от 10 апреля 1998 г. о предоставлении ему соответствующего отпуска, что им сделано не было.

Неправомерно (по мнению судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ) Судебной коллегией по уголовным делам Мосгорсуда были фактически допущены перерывы в совещании и до отъезда заявителя в г. Санкт-Петербург, когда народные заседатели в отдельные рабочие дни с разрешения П. отсутствовали в совещательной комнате в период постановления приговора по данному делу (такие отсутствия народных заседателей в совещательной комнате подтвердили в судебном заседании сам П., а также допрошенные в качестве свидетелей народные заседатели С.Н.С. и К.З.Г.).

Согласно ст. 50 Гражданского процессуального кодекса РСФСР каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений.

Прекращая полномочия судьи П., квалификационная коллегия судей г. Москвы пришла к выводу о том, что приведенные выше существенные нарушения требований ст. 302 УПК РСФСР были совершены заявителем преднамеренно грубо, в связи с чем и оценены коллегией как поступок, позорящий честь и достоинство судьи и умаляющий авторитет судебной власти, достаточный для прекращения полномочий судьи по этому основанию.

Между тем в подтверждение вывода о том, что нарушения требований ст. 302 УПК РСФСР были совершены П. преднамеренно грубо, представители заинтересованных в деле лиц в настоящем судебном заседании доказательств не представили.

Как пояснил суду заявитель, при постановлении в совещательной комнате приговора по указанному уголовному делу он сам исходил из того, что положения статьи 302 УПК РСФСР в
совокупности со статьями 306 и 312 УПК РСФСР обязывают соблюдать тайну совещания судей в части использования перерывов для отдыха с наступлением ночного времени лишь до перехода к составлению приговора после состоявшегося голосования судей по разрешению судом вопросов, указанных в статьях 303 - 305 УПК РСФСР. Такое голосование было осуществлено составом суда 6 апреля 1998 г., после чего с 7 апреля 1998 г. он как председательствующий приступил к составлению приговора.

Приведенное утверждение П. о таком понимании им положений процессуального закона, регламентирующих тайну совещания судей, не было опровергнуто представителями заинтересованных в деле лиц, хотя в действительности подобное толкование норм уголовно-процессуального закона, по мнению Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ, является ошибочным.

То обстоятельство, что первоначально провозглашение приговора по делу планировалось заявителем до предполагаемого отъезда в г. Санкт-Петербург, само по себе не свидетельствует об осознании П. неправомерности и поэтому невозможности выезда в г. Санкт-Петербург в период составления приговора, но после разрешения всех вопросов в процессе совещания судей.

Как пояснил заявитель, еще до отъезда его в г. Санкт-Петербург он разрешал народным заседателям не присутствовать в отдельные рабочие дни в совещательной комнате после проведенного с соблюдением тайны совещания судей голосования по разрешению всех вопросов, указанных в статьях 303 - 305 УПК РСФСР.

Данное обстоятельство, подтвержденное и допрошенными судом в качестве свидетелей народными заседателями С.Н.С. и К.З.Г., принимавшими участие в рассмотрении уголовного дела по обвинению С.В.В., П.В. и др., также свидетельствует об ошибочном толковании заявителем положений закона, а не о преднамеренном грубом нарушении им требований ст. 302 УПК РСФСР при осуществлении поездки в г. Санкт-Петербург до провозглашения приговора.

В
подтверждение довода о преднамеренном грубом нарушении П. тайны совещания судей при постановлении приговора представители заинтересованных в деле лиц сослались на то, что содержащееся в материалах дела (т. 1 л.д. 259) объявление о запрещении всех контактов с составом суда, находившимся на совещании (с указанием ст. 302 УПК РСФСР), вывешенное на двери совещательной комнаты в день удаления суда на совещание, не изымалось П. в течение всего периода постановления приговора.

Суд не может признать данное обстоятельство в качестве достоверного доказательства в подтверждение приведенного довода заинтересованных в деле лиц.

П. пояснил суду, что присутствие на двери совещательной комнаты подобного объявления и в период составления им приговора помогало ему более плодотворно работать при изготовлении судебного документа, поскольку и в этот период его излишне не отвлекали от этой работы.

Данное объяснение заявителя также никем не опровергнуто.

То обстоятельство, что при применении норм уголовно-процессуального закона, регулирующих вопрос о тайне совещания судей, П. мог ошибочно их толковать, подтверждается также имеющимися в материалах дела письменными заключениями известных юристов, которые в вопросе о толковании норм процессуального закона, регулирующего тайну совещания судей, придерживаются позиции, сходной с позицией, занимаемой заявителем (по существу, ошибочной).

Придя к выводу об отсутствии преднамеренного отношения П. к нарушению требований процессуального закона при постановлении судебного приговора, Верховный Суд РФ учитывает и недостаточный практический опыт судебной работы заявителя (в должности судьи П. работал чуть более 2 лет).

Как пояснила председатель Московского городского суда К.З.И., П. для рассмотрения распределялись дела менее сложные, по сравнению с другими судьями, имеющими большой опыт судебной работы.

Разрешая данный спор, Верховный Суд РФ учитывает и то обстоятельство, что Высшая квалификационная коллегия судей
РФ фактически подтвердила в своем решении наличие у П. убежденности (хотя в действительности и ошибочной) в правомерности распространения предусмотренной ст. 302 УПК РСФСР тайны совещания судей лишь на период до начала составления приговора.

Оценивая изложенные обстоятельства, Верховный Суд РФ признает необоснованным вывод квалификационной коллегии судей г. Москвы о том, что П. нарушил процессуальный закон именно преднамеренно грубо и что вынес (при этом) заведомо неправосудный приговор.

Согласно же п. 2 ст. 16 Закона РФ “О статусе судей в Российской Федерации“ судья не может быть привлечен к какой-либо ответственности за выраженное им при осуществлении правосудия мнение и принятое решение, если вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена его виновность в преступном злоупотреблении.

Такой приговор отсутствует.

При таком положении у квалификационной коллегии судей г. Москвы отсутствовали достаточные основания для оценки допущенного заявителем нарушения закона как поступка, позорящего честь и достоинство судьи и умаляющего авторитет судебной власти, а следовательно, отсутствовали и основания для прекращения полномочий судьи П. по такому мотиву.

Не представлены Верховному Суду РФ и достаточные для признания их достоверными доказательства в подтверждение вывода квалификационных коллегий судей о том, что при провозглашении приговора П. также преднамеренно грубо нарушил требования ст. 318 УПК РСФСР, а именно: провозглашал приговор не в полном объеме, в течение 2 часов 45 минут, ограничившись перечислением доказательств (в частности показаний свидетелей), не раскрывая их содержания, изложенного в тексте приговора.

В подтверждение этого довода представители заинтересованных в деле лиц сослались на рапорт прокурора отдела прокуратуры г. Москвы Ч. (т. 1, л.д. 10), протест прокурора на судебный приговор, объяснения Т., пояснившего, что 14 мая 1998 г.
для провозглашения приговора подсудимый С.В.В. и др. были доставлены в зал судебного заседания в 12 часов, а возвращены после оглашения приговора в конвойное помещение якобы в 14 часов 45 минут, что отражено в оперативном журнале.

Вместе с тем наряду с указанными доказательствами в настоящем судебном заседании добыты и другие сведения, находящиеся в противоречии с приведенными выше доказательствами.

Так, допрошенная в качестве свидетеля секретарь судебного заседания Крупина С.В., принимавшая участие в рассмотрении указанного уголовного дела, показала, что за исключением отдельных периодов она присутствовала в зале судебного заседания при оглашении приговора и при этом во время нахождения ее (секретаря) в зале приговор оглашался в полном объеме, без каких-либо пропусков; окончено оглашение приговора было около 16 часов 14 мая 1998 г.

Свидетели С.Н.С. и К.З.Г., принимавшие участие в рассмотрении уголовного дела в качестве народных заседателей, также показали суду, что 14 мая 1998 г. приговор по делу оглашался сначала П., а затем народным заседателем в полном объеме, без пропусков.

При этом свидетель С.Н.С. утверждала, что окончание оглашения приговора имело место около 16 часов 40 минут и время она (С.Н.С.) запомнила, поскольку следила за ним, намереваясь успеть в госпиталь к мужу.

Свидетель К.З.Г. показала, что оглашение приговора было закончено, как ей показалось, незадолго до ухода из суда - около 19 часов.

Учитывая столь существенную разницу относительно продолжительности оглашения 14 мая 1998 г. приговора по уголовному делу в сведениях, содержащихся в представленных суду доказательствах, Верховный Суд РФ не может ни одно из этих доказательств положить в основу своего решения, чтобы сделать вывод о том, в течение какого периода времени осуществлялось оглашение приговора и могла ли судебная коллегия, в принципе, в течение такого периода огласить приговор в полном объеме.

Не признавая достоверными объяснения прокурора Ч. о том, что некоторые части приговора при его провозглашении были опущены (не оглашались), Верховный Суд РФ также учитывает и то, что никаких заявлений по поводу допущенных якобы П. нарушений прокурор в процессе оглашения приговора не делала.

Кроме того, отменяя приговор Московского городского суда от 14 мая 1998 г. в отношении С.В.В. и др., кассационная инстанция в своем определении не указала на нарушение судом первой инстанции ст. 318 УПК РСФСР, не признав тем самым доказанным то обстоятельство, что приговор оглашен не в полном объеме, хотя в протесте прокурора Ч. в качестве основания для отмены приговора приводилось и нарушение судом требований ст. 318 УПК РСФСР.

По изложенным основаниям обжалованные заявителем решения квалификационных коллегий судей не могут быть признаны законными.

Руководствуясь ст. ст. 191 - 197, 231, 232, 239.7 ГПК РСФСР, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ

решила:

жалобу П. удовлетворить.

Решение квалификационной коллегии судей г. Москвы от 27 мая 1998 г. о прекращении на основании пп. 9 п. 1 ст. 14 Закона РФ “О статусе судей в Российской Федерации“ полномочий судьи Московского городского суда П. и решение Высшей квалификационной коллегии судей Российской Федерации от 21 июля 1998 г. признать недействительными (незаконными).

Решение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ обжалованию и опротестованию в кассационном порядке не подлежит.