Решения и определения судов

Определение Верховного Суда РФ от 23.05.2003 N 14-о03-22 Приговор по делу об убийстве оставлен без изменения, так как то обстоятельство, что в протоколе изъятия и в заключении экспертизы нож поименован кухонным, а в протоколе опознания ножа свидетелем при производстве предварительного расследования - столовым, не означает, что следствием и судом не установлено орудие преступления.

ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 23 мая 2003 г. N 14-о03-22

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Свиридова Ю.А.,

судей Семенова Н.В. и Колышкина В.И.

рассмотрела в судебном заседании 23 мая 2003 года

кассационную жалобу адвоката Осяка О.В. на приговор Воронежского областного суда от 3 февраля 2003 года, по которому

Л., <...>, судимый 9 ноября 1993 года по ч. 1 ст. 112, ч. 2 ст. 144, ч. 3 ст. 144 УК РСФСР к 4 годам и 6 месяцам лишения свободы, освобожден 6 февраля 1998 года по отбытии наказания,

осужден по п. п. “в“, “д“ ч. 2 ст. 105 УК РФ на 17
лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

На основании ст. ст. 97, 99 УК РФ Л. назначена принудительная мера медицинского характера в виде амбулаторного принудительного наблюдения и лечения у психиатра от алкоголизма.

Заслушав доклад судьи Семенова Н.В., мнение прокурора Филимоновой С.Р., полагавшей необходимым оставить приговор без изменения,

судебная коллегия

установила:

Л. осужден за убийство с особой жестокостью Р.Д., 11 июля 2002 года рождения.

Преступление совершено 28 августа 2002 года в г. Воронеже при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В кассационной жалобе и дополнении к ней адвокат Осяка в защиту осужденного просит приговор отменить и направить дело на новое судебное рассмотрение, утверждает, что убийство было совершено не Л., а другим лицом, на следствии Л. признал вину в результате применения к нему недозволенных методов, указывает, что суд не установил мотив преступления, вышел за пределы предъявленного обвинения, поскольку в обвинении указано, что ребенок стал плакать и Л. был недоволен длительным плачем, а в приговоре указано, что ребенок стал кричать и Л. был раздражен этими криками, кроме того, ничем не доказано, что ребенок плакал или кричал, вывод о том, что убийство было совершено кухонным ножом основан на предположениях, т.к. Г. на следствии опознала столовый нож, а на экспертизу был представлен кухонный нож, кроме того, поскольку изъятие ножа было проведено с нарушением процессуального закона - без участия понятых, выводы экспертизы о наличии на ноже крови потерпевшей являются недопустимыми доказательствами, считает, что, поскольку смерть потерпевшей наступила немедленно после причинения ей повреждений, вывод суда о совершении убийства с особой жестокостью ошибочен.

В возражениях на кассационную жалобу государственный обвинитель Шишкин Н.А. просит оставить приговор без изменения.

Проверив
материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия находит виновность осужденного в совершении указанного преступления установленной исследованными судом доказательствами: показаниями самого осужденного на предварительном следствии, свидетелей Г., К., К.Л., К.У, Б., М., заключением комиссионной судебно-медицинской экспертизы.

Так, как видно из показаний Л. на предварительном следствии, он и Г., встретив Р. с ребенком, по просьбе Р. привезли ее дочь к себе домой. Г. ушла, оставив его наедине с ребенком, который стал громко кричать. Он напоил ребенка молоком из бутылки, но тот не успокаивался, примерно через 30 мин. у него не выдержали нервы, он взял на кухне нож, положил ребенка на пол, стал резать шею и отрезал голову, положил ребенка в пакет. Когда спускался по лестнице, встретил Г., сказал об убийстве и показал пакет. Г. убежала, а он вернулся в дом, куда вскоре пришла Г., по его указанию стала вытирать кровь. Вскоре в дом прибыли работники милиции и задержали его. Пакет с телом ребенка остался в доме.

Такие показания Л. давал при допросе в качестве обвиняемого, подтвердил их при осмотре места происшествия с его участием, в проведении этих следственных действий участвовал адвокат, что исключало возможность применения к Л. недозволенных методов, доводы жалобы адвоката в этой части являются несостоятельными.

Свидетель Г. подтвердила, что после того как она и Л. привезли к себе домой ребенка Р., она пошла в магазин, а когда вернулась примерно через 30 мин., то увидела лежащий на диване нож и кровь на полу, кровь также была на руках Л.

Свидетель К.Л., работник милиции, показал, что соседи Л. сообщили, что видели, как тот выходил из
дома с окровавленными руками. Поднимаясь по лестнице, он наткнулся на пакет с трупом ребенка. Л. спал на окровавленном матрасе, сам был также окровавлен, в комнате на полу находился кухонный нож. Л. был в состоянии сильного опьянения и ничего пояснить не мог.

Аналогичные показания дал свидетель К.У.

Согласно заключению комиссионной судебно-медицинской экспертизы смерть потерпевшей Р.Д. наступила от ранения шеи с полным отделением головы, а, кроме того, потерпевшей были причинены 3 колото-резаные раны на шее. Из заключения также следует, что на ноже, изъятом с места происшествия, одежде Л., и на самом Л. обнаружена кровь, совпадающая по групповым свойствам и по наличию фетального гемоглобина с кровью потерпевшей, что свидетельствует о его непосредственном контакте с потерпевшей или местом ее положения после начала кровотечения.

Доводы жалобы адвоката о том, что выводы экспертизы о наличии на ноже крови потерпевшей являются недопустимыми доказательствами, поскольку нож был изъят с нарушением процессуального закона, не могут быть признаны обоснованными, т.к. по делу видно, что в судебном заседании при предъявлении приобщенного к делу в качестве вещественного доказательства ножа свидетель Г. подтвердила, что этот нож принадлежит ей, а осужденный Л. показал, что нож похож на тот, который использовался Г.

То обстоятельство, что в протоколе изъятия и в заключении экспертизы нож поименован кухонным, а протоколе опознания ножа свидетелем Г. при производстве предварительного расследования - столовым, не означает, что следствием и судом не установлено орудие преступления, как об этом указывает в жалобе адвокат.

При таких обстоятельствах суд, оценив приведенные и другие исследованные доказательства в совокупности, пришел к обоснованному выводу о его виновности в умышленном причинении смерти Р.Д., отвергнув его
доводы о совершении убийства неизвестным лицом.

Соглашаясь с выводами суда, судебная коллегия находит несостоятельными аналогичные доводы жалобы адвоката.

Действия осужденного судом правильно квалифицированы по п. п. “в“, “д“ ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, совершенное с особой жестокостью.

Об особой жестокости убийства сам его способ - отчленение головы грудного ребенка, поэтому доводы адвоката в этой части являются несостоятельными.

Нарушений требований ст. 252 УПК РФ судом не допущено.

Наказание осужденному назначено в соответствии с требованиями закона.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

приговор Воронежского областного суда от 3 февраля 2003 года в отношении Л. оставить без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения.