Решения и определения судов

Определение Верховного Суда РФ от 19.05.2005 N 67-о04-112 Приговор суда оставлен без изменения, поскольку вина осужденных подтверждена собранными по делу доказательствами, их действия верно квалифицированы, наказание назначено судом в соответствии с требованиями закона.

ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 19 мая 2005 года

Дело N 67-о04-112

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Коннова В.С.,

судей Боровикова В.П.,

Фроловой Л.Г.

рассмотрела в судебном заседании от 19 мая 2005 года кассационные жалобы осужденных Р. и Н. на приговор Новосибирского областного суда от 3 ноября 2004 года, которым Р., <...>, с неполным средним образованием, неработавший, ранее судимый:

21 июля 1997 года по п. п. “а“, “б“, “в“, “г“ ч. 2 ст. 158 УК РФ к трем годам лишения свободы;

24 декабря 1998 года по п. п. “г“, “е“, “н“ ст. 102 УК РСФСР к девяти годам лишения свободы;

по совокупности преступлений на основании ч. 3 ст. 40 УК РСФСР к десяти годам лишения свободы;

освобожден 23 января 2004 года условно-досрочно на один год 8 месяцев 13 дней;

- осужден по п. “в“ ч. 4 ст. 162 УК РФ к десяти годам лишения свободы; по п. “з“ ч. 2 ст. 105 УК РФ к пятнадцати годам лишения свободы; по совокупности преступлений на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ к восемнадцати годам шести месяцам лишения свободы; по совокупности приговоров на основании ст. 70 УК РФ к девятнадцати годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Н., <...>, с неполным средним образованием, не работавший, ранее судимый:

- 24 июня 1998 года по п. “в“ ч. 3 ст. 158 УК РФ к пяти годам лишения свободы, освобожден 16 апреля 2003
года по отбытии наказания;

- 20 июля 2004 года по п. “г“ ч. 2 ст. 161 УК РФ к двум годам шести месяцам лишения свободы;

осужден:

по ч. 3 ст. 162 УК РФ к девяти годам лишения свободы;

по ст. 316 УК РФ к одному году шести месяцам лишения свободы;

по совокупности преступлений: на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ к десяти годам лишения свободы; на основании ч. 5 ст. 69 УК РФ к двенадцати годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Признаны виновными и осуждены:

- Р. и Н. - за разбойное нападение на Е., совершенное группой лиц по предварительному сговору, с применением предметов, используемых в качестве оружия, с незаконным проникновением в жилище, а Р., кроме того, - и с причинением тяжкого вреда здоровью;

- Р. - за убийство Е., 1923 года рождения, сопряженное с разбоем;

- Н. - за заранее необещанное укрывательство особо тяжкого преступления - убийства Е.

Преступления совершены ими 5 апреля 2004 года в с. Верх-Коен Искитимского района Новосибирской области при обстоятельствах, установленных приговором.

Заслушав доклад судьи Коннова В.С., объяснения осужденного Н., поддержавшего свою жалобу по изложенным в ней основаниям, мнение прокурора Модестовой А.А. об оставлении приговора в отношении Р. и Н. без изменения, Судебная коллегия

установила:

в кассационных жалобах осужденные:

- Р., не высказывая конкретных просьб, ссылается на свое несогласие с осуждением за убийство, указывает об отсутствии у него умысла на убийство, неустановление причин смерти Е. Утверждает, что удар кочергой по голове Е., после чего она упала, но продолжала дышать, он нанес тогда, когда он разбил окно в доме Е. и проник в него, а та нанесла
ему удар топором в голову. По его мнению, неверно исчислен срок отбывания наказания и ему назначено чрезмерно строгое наказание;

- Н. просит отменить приговор и направить дело на новое судебное разбирательство, ссылаясь на недоказанность его и Р. сговора на разбой и на то, что лично он к Е. насилия или угроз не применял.

В возражениях на жалобу осужденного Р. государственный обвинитель Мусаткин В.А. считает доводы жалобы несостоятельными и просит приговор оставить без изменения.

Проверив материалы дела и обсудив доводы жалоб и возражений, Судебная коллегия находит приговор в отношении Р. и Н. законным, обоснованным и справедливым по следующим основаниям.

Виновность Р. и Н. в содеянном ими подтверждается совокупностью доказательств, собранных по делу, исследованных в судебном заседании, приведенных в приговоре, а виновность Р. в разбое и Н. в заранее необещанном укрывательстве преступления, по существу, в жалобах не оспаривается.

Подсудимый Н. отказался давать показания.

При допросе в качестве подозреваемого Н. пояснял, что при распитии спиртного у О., он (Н.) сказал, что нужны деньги, спросил, где бы их раздобыть. Он в сенях О. взял топор, Р. - кочергу, их умысел и сговор был направлен на грабеж или разбой. Они пошли к дому бабки, убивать бабку они не собирались, не договаривались, он хотел бабку закрыть в погребе. Когда они пришли к дому бабки, то он (Н.) постучал, в окнах зажегся свет, к окну подошла бабка. Он (Н.) сказал ей, чтобы она открывала дверь, но она дверь не открыла. Он (Н.) сказал Р., чтобы тот лез в окно и изнутри открыл ему дверь. Р. кочергой разбил окно, залез в него, а он
(Н.) разбил стекло окна в сенях и залез в него, но дверь из сеней в жилую часть дома оказалась заперта изнутри. Затем Р. открыл ему дверь, он зашел в дом и увидел лежавшую на полу около дивана бабку, у нее была разбита голова, вокруг головы было много крови, но она еще подавала признаки жизни - хрипела. Р. ушел на улицу, а он (Н.) стал искать деньги, нашел их в самоваре - около или чуть больше 7000 рублей и ушел из дома. Он сразу понял, что бабка не выживет. О. он сообщил, что Р. убил бабку, а он забрал деньги. Около 24 часов или часа ночи он с О. вернулся в дом бабки, бабка лежала в той же позе, не хрипела, не шевелилась, не дышала, он был уверен, что она мертвая. Чтобы скрыть следы преступления, он решил поджечь дом с трупом бабки и поджег его. В это время бабка точно была мертвая.

Суд обоснованно признал достоверными приведенные показания Н. в части, соответствующей другим доказательствам.

В протоколе явки с повинной Р. указывал, что он с другом Игорем разбили окно в доме Е., залезли внутрь ее дома, после чего он ударил ее кочергой по голове и она потеряла сознание, а Игорь забрал ее деньги.

При проверке его показаний на месте Р. пояснял, что в доме О. он взял кочергу; Н. - топор и они пошли к дому, где проживала бабушка. Они шли туда, чтобы совершить преступление, шли за деньгами, но убивать при этом бабушку не собирались. Он через разбитое в окне стекло залез в дом, при
этом, залезая в окно, порезал голову об осколок стекла из рамы. Проникнув в дом, он увидел бабушку, стоявшую у стола, в комнате горел свет, бабушка кричала: “Караул!“ и звала “Васю“ или “Витю“. Он наотмашь ударил ее кочергой в область затылка, та упала и захрипела. Он открыл Н. дверь и вышел из дома, хотел идти умыться, но так как было темно, он заблудился в селе.

Изменению показаний подсудимым Р. суд дал надлежащую оценку.

Из показаний свидетеля О. следует, что в ходе распития спиртного Н. стал спрашивать, у Ф.И.О. можно совершить хищение. Он ответил, что вокруг живут одни пенсионеры, у которых нечего взять. Затем он уснул. Ночью его разбудил Н. и сообщил, что Р. убил бабушку. Затем он и Н. пошли в дом, там на полу в комнате он увидел лежавшую без признаков жизни бабушку, голова которой была в крови. Он ушел к себе домой. При последующем распитии спиртного он увидел, что дом бабушки горит, а Н. сообщил, что это он поджег дом.

Аналогичные показания дала свидетель О., которая, кроме того, пояснила, что, когда ее муж уснул, из их дома ушли Р. и Н., взяв с собой из их дома топор и кочергу.

При таких данных, с учетом того, что при совместном распитии спиртного Н. выяснял, у кого из жителей села можно совершить хищение; приведенных показаний Н. о наличии у него и Р. предварительного сговора на хищение; аналогичных показаний Р. в ходе предварительного следствия; того, что Н. и Р. заранее приискали и взяли с собой топор и кочергу, что они совместно пошли совершать хищение и вместе
пришли к дому Е., при нападении они действовали совместно и согласованно - суд пришел к обоснованному выводу о наличии между Н. и Р. предварительного сговора на открытое хищение чужого имущества.

С учетом того, что Р., идя совершать преступление, взял с собой металлическую кочергу, а Н. - топор, а Р. и применил кочергу при нападении, характер примененного насилия видел Н., войдя в дом, но своих действий не прекратил, а, напротив, воспользовавшись примененным насилием, стал отыскивать чужие деньги, суд пришел к правильному выводу о совершении Р. и Н. разбоя (сама по себе демонстрация имевшихся у Н. и Р. металлической кочерги и топора при завладении чужим имуществом свидетельствует об угрозе насилия, опасного для жизни и здоровья, и дает основание для квалификации действий виновных как разбоя).

При наличии между Р. и Н., взявших с собой для совершения хищения топор и металлическую кочергу, предварительного сговора на разбой, ссылка в жалобе Н. на то, что лично он ни насилия, ни угроз насилия не применял, не имеет юридического значения, поскольку при наличии группы лиц действия виновных квалифицируются как единое целое в пределах их предварительного сговора.

Судом проверялись доводы жалобы о том, что когда Р. вторгался в дом через разбитое окно, то Е. нанесла ему удар топором в голову, они оказались несостоятельными и правильно отвергнуты судом.

Из заключения судебно-медицинской экспертизы следует, что у Р. имелись лишь ссадины на лице и поверхностные ранки на волосистой части головы. Ни рубленой раны черепа, ни перелома черепа у него не оказалось.

Сам он указывал в протоколе явки с повинной и при проверке показаний на месте, что, залезая
в окно, он порезал голову об осколок стекла из рамы. При этом о нанесении ему удара топором он показаний не давал, пояснял, что Е. кричала: “Караул!“ и звала на помощь, а он ударил ее кочергой.

Как поясняла потерпевшая А., сестра убитой Е., Е. не держала в доме топора.

Как видно из протокола осмотра места происшествия, топора на месте происшествия обнаружено не было.

При таких данных указанная ссылка ничем не подтверждена и опровергается материалами дела.

Кроме того, указанная ссылка и не имеет юридического значения, не влияет на квалификацию действий виновных лиц.

При незаконном вторжении в темное время суток в чужой дом преступников с топором и металлической кочергой в целях разбоя (то есть с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, или угроз применения такого насилия) пострадавший имел законное право применять к преступникам любое насилие и у преступников не возникало и не могло возникнуть состояния необходимой обороны в связи с правомерностью действий проживавшего в доме лица.

Заключением судебно-биологической экспертизы подтверждается наличие на изъятой с места происшествия кочерге следов крови.

Необнаружение на одежде Р. крови не свидетельствует о его невиновности, поскольку из материалов дела видно, что он наносил удар в голову Е. на расстоянии (кочергой), чего он и сам не отрицал, задержан он был не на месте совершения преступлений и не во время их совершения, а впоследствии, когда имел возможность уничтожить следы крови со своей одежды.

Ссылка в жалобах на неустановление причины смерти Е. несостоятельна.

Как следует из приведенных показаний Р. и Н., Р. металлической кочергой “наотмашь“ нанес удар по голове Е., отчего та упала на пол, ее голова оказалась разбита, имело
место кровотечение и она хрипела. Других преступных действий в отношении тела Е. не совершалось. Когда затем Н. и О. пришли в дом Е., как видно из показаний Н. и О., Е. признаков жизни не подавала, не хрипела, не шевелилась, не дышала. Дом с ее телом поджег Н.

Из заключения судебно-медицинской экспертизы следует, что термическое разрушение тела Е. является посмертным.

При таких данных вывод суда о том, что смерть Е. наступила от удара Р., нанесенного им металлической кочергой в голову Е., соответствует имеющимся доказательствам.

Нанесение Р. удара металлической кочергой с достаточной силой (о чем свидетельствует падение Е., утрата сознания, повреждение головы с кровотечением) в область расположения жизненно-важных органов - голову, от чего и наступила ее смерть, а также последующее поведение Р. (он не оказал Е. необходимой медицинской помощи, не доставил ее в больницу, не вызвал к ней скорую помощь, не сообщил в медицинские учреждения о ее месте нахождения и состоянии) - подтверждают правильность выводов суда о наличии у Р. умысла на убийство Е.

Тщательно исследовав обстоятельства дела и правильно оценив все доказательства в их совокупности, суд пришел к обоснованному выводу о доказанности вины Р. и Н. в содеянном ими и верно квалифицировал их действия:

- Р. - по п. “в“ ч. 4 ст. 162 и п. “з“ ч. 2 ст. 105 УК РФ;

- Н. - по ч. 3 ст. 162 и ст. 316 УК РФ - по указанным в приговоре признакам.

Наказание Р. и Н. назначено судом в соответствии с требованиями закона, с учетом целей наказания, установленных ч. 2 ст. 43 УК РФ, данных о личности виновных,
влияния назначенного наказания на их исправление и всех конкретных обстоятельств дела.

Назначенное Р. и Н. наказание является справедливым, соразмерным содеянному самими ими, и оснований к его смягчению не имеется.

Срок исчисления наказания судом правильно указан со дня постановления приговора. Время содержания Р. и Н. под стражей в порядке меры пресечения засчитано судом в срок назначенного им наказания.

Нарушений уголовно-процессуального законодательства, влекущих отмену приговора, из материалов дела не усматривается.

В тексте документа, видимо, допущена опечатка: имеется в виду ст. 377 УПК РФ, а не ст. 337 УПК РФ“.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 337, 378 и 388 УПК РФ, Судебная коллегия

определила:

приговор Новосибирского областного суда от 3 ноября 2004 г. в отношении Р. и Н. оставить без изменения, а кассационные жалобы осужденных Р. и Н. оставить без удовлетворения.