Решения и определения судов

Кассационное определение Верховного суда Республики Хакасия от 17.11.2004 N 22-1665/04 Выводы суда о нарушении органами прокуратуры территориальной подследственности при возбуждении уголовного дела и производстве предварительного следствия исключены из описательно-мотивировочной части приговора, так как УПК РФ не разделяет подследственность органов территориальной и транспортной прокуратуры, а также других специализированных прокуратур.

ВЕРХОВНЫЙ СУД РЕСПУБЛИКИ ХАКАСИЯ

КАССАЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 17 ноября 2004 г. N 22-1665/04

(Извлечение)

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Республики Хакасия рассмотрела в открытом судебном заседании 17 ноября 2004 года кассационное представление государственного обвинителя на приговор Ширинского районного суда от 20 сентября 2004 года, которым

С. <...>, несудимый,

оправдан по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 143 УК РФ, за отсутствием состава преступления.

Заслушав доклад судьи по обстоятельствам дела, доводам кассационного представления, мнения представителя потерпевшей А., защитника, возражавших на доводы представления, мнение прокурора, полагавшей приговор отменить, судебная коллегия

установила:

С. оправдан судом по обвинению в нарушении правил техники безопасности или иных правил охраны труда лицом, на
котором лежали обязанности по соблюдению этих правил, повлекшие смерть по неосторожности.

С. обвинялся в совершении указанного преступления 21 августа 2003 года на территории п. Шира РХ при обстоятельствах, изложенных в описательно-мотивировочной части приговора.

В кассационном представлении государственный обвинитель просит приговор отменить и направить дело на новое судебное рассмотрение, указывая следующее. Суд неправильно сослался на незаконность предварительного следствия Абаканской транспортной прокуратурой и совершение преступления в районе действия Ширинской районной прокуратуры. Уголовно-процессуальный закон не разграничивает компетенцию прокурора и транспортного прокурора. Компетенция транспортного прокурора в осуществлении надзора за соблюдением законов на транспорте распространяется на всю территорию Республики Хакасия, при том что преступление совершено на территории железнодорожной больницы п. Шира РХ. Согласно приказу прокурора РХ от 28.04.2004, изданному в развитие приказа Генерального прокурора N 54 “О разграничении компетенции прокуроров...“, утверждена система незамедлительного выезда транспортного прокурора и следователей на места происшествий на транспорте с тяжкими последствиями, а в случае удаленности места происшествия от дислокации Абаканской транспортной прокуратуры выезд осуществляет прокурор близлежащего района с передачей материалов в транспортную прокуратуру. В соответствии с Законом “О прокуратуре РФ“ указания Генерального прокурора по вопросам предварительного следствия обязательны. Вышеизложенные приказы Генерального прокурора не ограничивают права и свободы человека и гражданина, гарантированные Конституцией РФ, поэтому законодательного урегулирования их положений не требуется. Сделав вывод о незаконности предварительного следствия транспортной прокуратурой, суд не решил вопрос о допустимости полученных в ходе следствия доказательств. Суд без достаточных данных признал недопустимыми заключение судебно-медицинского эксперта и допрос этого эксперта. При этом суд не учел, что показания эксперта являются самостоятельным доказательством и подлежат собственной оценке. Однако суд не оценил показания
эксперта о технической ошибке, повлекшей отсутствие в заключении отметки о разъяснении ей прав и предупреждении об ответственности. Кроме того, отсутствие в заключении эксперта названной отметки не влияет на доказательственное значение исследования и выводов эксперта, поскольку отсутствуют основания полагать выводы эксперта ложными. Также необоснованно суд признал недопустимым заключение судебно-технической экспертизы, на том основании, что эксперт участвовал в качестве специалиста по данному делу. Ст. 70 УК РФ не запрещает участие лица в качестве эксперта в случае его прежнего участия в деле в качестве специалиста. Выводы суда о служебной зависимости О. от руководства железной дороги необоснованны. Государственный инспектор труда, каковым является О., работает в структуре Министерства труда и социального развития РФ. Отсутствие подписи С. на первом листе его должностной инструкции не дает оснований для признания этого документа недопустимым доказательством, поскольку каких-либо сведений об изменении этого листа никем не представлено. Кроме того, на втором листе, заверенном подписью С., изложены его должностные права и обязанности. Сделав на основании Квалификационного справочника должностей, руководителей, специалистов и других служащих вывод о недействительности записи в должностной инструкции в части ответственности мастера котельной за производство работ с кранами, суд не учел, что названный “Справочник...“ носит рекомендательный характер. Суд также указал о несоответствии производства С. строительных работ по демонтажу плит его должности директора котельной. Однако указанный “Справочник...“ предусматривает обязанности директора по разработке и внедрению организационно-технических мероприятий по подготовке котельного оборудования с учетом сезонных условий. Кроме того, мастер котельной С. имел удостоверение о соответствующей аттестации и квалификации для безопасного производства работ с кранами. Таким образом, обязанности по соблюдению правил и норм охраны
труда возлагались на С. как в силу служебного положения, так и по специальному распоряжению. Кроме того, суд без приведения мотивов отверг ряд других доказательств стороны обвинения: акт о несчастном случае на производстве, инструкции о правилах устройства и безопасной работы кранов, заключение Красноярской инспекции котлонадзора, удостоверение С. Также суд не учел показания свидетелей Н.А., Н.И., М., Б., С., Р., А. Ссылка суда на то, что отсутствие в заявке на выделение автокрана ряда сведений не состоит в прямой причинной связи со смертью Л., необоснованна, т.к. наряд-допуск выдается только после отключения ЛЭП, что предотвратило бы травмирование Л. Из этого государственным обвинителем сделан вывод о том, что С. намеренно поручил производство работ Л. и Н.

Возражая на кассационную жалобу, представитель потерпевшего А. просит оставить приговор без изменения, указывая следующее. Государственный обвинитель указывает фамилию С., тогда как приговор вынесен в отношении С. Предварительное следствие в нарушение правил подсудности произведено транспортной прокуратурой. Суд правильно признал недопустимым доказательства, указанные в кассационном представлении. Допрос эксперта не может подменять собой заключение эксперта, а заключение судебно-технической экспертизы сама государственный обвинитель признала в судебном заседании недопустимым доказательством. Показания свидетелей, на которые ссылается в представлении государственный обвинитель, не могут служить доказательством нарушения С. определенных обязанностей. Доводы государственного обвинителя противоречивы: она полагает, что Квалификационный справочник носит рекомендательный характер, и в то же время ссылается на этот справочник. По делу не установлено, что электрическая дуга не возникла бы в случае использования исправного крана. Ответственность за использование крана должна нести организация, предоставившая этот кран. Неустранимые сомнения в виновности С. должны толковаться в его пользу. К ответственности
должен быть привлечен не С., а лица, действительно виновные в смерти Л. По мнению представителя потерпевшей, это руководитель организации, предоставившей неисправный кран, руководитель ФГУП “Красноярская железная дорога“.

Проверив материалы дела и обсудив доводы прокурора, а также доводы, изложенные в кассационном представлении и возражениях на представление, пояснениях представителя потерпевшей и защитника, судебная коллегия находит приговор подлежащим изменению.

Исследовав представленные доказательства и оценив их в совокупности, суд правильно установил фактические обстоятельства дела и обоснованно пришел к выводу о необходимости оправдания С. по предъявленному ему обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 143 УК РФ.

Решение суда о необходимости оправдания С. мотивировано и основано на исследованных по делу доказательствах, приведенных в приговоре. Суд указал также и мотивы, по которым он отверг доказательства обвинения.

Выводы суда о недопустимости ряда доказательств, представленных государственным обвинителем, судебная коллегия находит правильными.

Показания С. на предварительном следствии, полученные без адвоката и не подтвержденные в судебном заседании, правильно, в соответствии с требованиями ст. 75 УПК РФ исключены из числа доказательств.

Не принимая в качестве доказательства заключение судебно-медицинской экспертизы, суд верно сослался на отсутствие в заключении сведений о предупреждении об уголовной ответственности эксперта, производившего экспертизу. Показания эксперта в этой части не устраняют сомнения в достоверности выводов экспертизы.

Кроме того, как видно из соответствующего постановления, судебно-медицинская экспертиза назначена следователем 21 августа 2003 года, т.е. до возбуждения уголовного дела (22 сентября 2003 года).

Указанные обстоятельства в соответствии с положениями ст. ст. 75, 156 УПК РФ исключают возможность использования заключения экспертизы в качестве доказательств.

Согласно ч. 2 ст. 80 УПК РФ под показаниями эксперта понимаются сведения, сообщенные им на допросе после получения
его заключения, в целях разъяснения или уточнения данного заключения. Указанные положения закона опровергают доводы кассатора о возможности использования показаний эксперта как самостоятельного доказательства вне связи с заключением экспертизы. Кроме того, в соответствии с требованиями ст. 196 УПК РФ необходимость установления причины смерти требует обязательного производства экспертизы. Однако проведение повторной экспертизы не представляется возможным с учетом доводов эксперта о невозможности установления причины смерти потерпевшего на данный момент даже в случае эксгумации.

Таким образом, суд сделал правильный вывод о том, что причина смерти Л. не установлена и доказательства прямой причинно-следственной связи между действиями С. и наступлением смерти Л. отсутствуют.

Оценивая заключение судебно-технической экспертизы, суд правильно указал о недопустимости ее проведения инспектором О., участвовавшим ранее в деле в качестве специалиста. В соответствии с ч. 2 ст. 70 УПК РФ, предыдущее участие в деле в качестве специалиста не является основанием для отвода эксперта. Однако, по смыслу закона, данное положение может распространяться на такие случаи участия специалиста, где он способствовал установлению обстоятельств происшествия, но от него не требовалось делать какие-либо выводы о виновности либо невиновности конкретного лица. В данном случае инспектор труда О. являлся председателем комиссии по расследованию несчастного случая. Названная комиссия составила акт о несчастном случае (подписанный в т.ч. и О.), где среди лиц, допустивших нарушение правил охраны труда, повлекших несчастный случай на производстве, указан С. В дальнейшем именно О. направил в прокуратуру материалы расследования, предложив решить вопрос о привлечении к уголовной ответственности виновных лиц. Таким образом, О. по сути высказал мнение о виновности С. в гибели Л. При таких обстоятельствах, в силу ст. ст. 61,
70 УПК РФ, не мог участвовать в производстве по делу в качестве эксперта.

Признание недопустимым заключения судебно-технической экспертизы повлекло недоказанность доводов обвинения о нарушении С. правил техники безопасности и охраны труда, повлекшем гибель Л.

Кроме того, согласно предъявленному С. обвинению, ответственность за безопасное производство работ кранами возложена на С. в силу должностной инструкции и приказами N 45 и N 141. Исследовав указанные документы, суд правильно указал об их недопустимости для доказывания вины С., приведя мотивы в приговоре.

Выводы суда относительно должностной инструкции подтверждены совокупностью установленных обстоятельств. В частности, доводы подсудимого о том, что пункт о работе с кранами отсутствовал в инструкции на момент его ознакомления с ней, стороной обвинения не опровергнуты, тогда как именно на сторону обвинения в силу ч. 2 ст. 14 УПК РФ возложено бремя доказывания вины и опровержения доводов, приводимых в защиту подсудимого.

В то же время названные доводы подсудимого согласуются с другими обстоятельствами. На первом листе должностной инструкции, где имеется оспариваемый пункт, отсутствует подпись С., что не исключает возможности замены этого листа. Кроме того, согласно Квалификационному справочнику должностей руководителей, специалистов и других служащих ответственность за производство работ с кранами не соответствует примерным обязанностям мастера котельной, каковым являлся С., и видам техники, имевшейся в его распоряжении. С учетом всех названных обстоятельств доводы кассатора о рекомендательном характере “Квалификационного справочника...“ следует признать несущественными.

Приказы NN 45 и 141, возлагающие на С. обязанность по обеспечению безопасной работы с кранами, не могут служить доказательствами того, что С. должен нести ответственность за производство работ с кранами. С. отрицает, что ему было известно о возложении на него такой
обязанности. Его доводы подтверждены отсутствием его подписи в названных приказах. Каких-либо иных сведений об ознакомлении с ними С. стороной обвинения не представлено.

При таких обстоятельствах следует признать правильным вывод суда о том, что на С. не была возложена надлежащим образом обязанность по обеспечению правил и норм охраны труда при работе с краном. Тем самым в действиях С. отсутствует соответствующий признак состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 143 УК РФ.

В этой связи довод государственного обвинителя о том, что суд без приведения мотивов отверг ряд других доказательств обвинения, не является существенным. Акт о несчастном случае на производстве, инструкция о правилах устройства и безопасной работы кранов, заключение Красноярской инспекции котлонадзора, удостоверение С. о допуске производству работ с кранами сами по себе не доказывают вины С. при отсутствии иных доказательств, подтверждавших бы причинно-следственную связь между действиями С. и смертью Л., а также надлежащее возложение на С. обязанностей по обеспечению правил и норм охраны труда при работе с краном.

Показания свидетелей Н.А., Н.И., М., Б., С., Р., А., на которые ссылается государственный обвинитель, содержат лишь сведения относительно фактических обстоятельств происшествия и также не могут в отсутствие иных вышеуказанных объективных доказательств подтверждать виновность С.

Довод государственного обвинителя о том, что указание С. в заявке на кран надлежащих сведений о стропальщиках предотвратило бы травмирование Л., не подтвержден материалами дела. Какой-либо связи между отсутствием у Л. и Н. удостоверений стропальщика и несчастным случаем не установлено. Обращение С. с заявкой на выделение крана не могло повлечь снятие напряжения с ЛЭП, поскольку снятие напряжения возможно лишь при обращении в эксплуатирующую ЛЭП организацию. Однако
доказательств наличия у С. соответствующих полномочий и обязанностей стороной обвинения не представлено.

Вместе с тем приговор подлежит изменению по следующим основаниям.

Согласившись с доводами защиты, суд признал незаконным проведение предварительного следствия Абаканской транспортной прокуратурой по происшествию, имевшему место на ст. Шира Ширинского района РХ. При этом суд сослался на то, что порядок судопроизводства устанавливается не приказами прокурора, а УПК РФ, и является обязательным, в т.ч. и для прокуратуры, поскольку иное позволяло бы произвольно определять место производства расследования.

Данный вывод суда первой инстанции следует признать ошибочным. Уголовно-процессуальный кодекс РФ не разделяет подследственность органов территориальной и транспортной прокуратуры, а также других специализированных прокуратур. На основании Закона РФ “О прокуратуре РФ“ Генеральным прокурором РФ изданы приказы N 54 и N 23 о разграничении компетенции между территориальными органами прокуратуры и специализированными прокуратурами, в т.ч. и транспортной, в соответствии с которыми на прокуроров субъектов Федерации возложена организация надзора за исполнением законов на транспорте и уголовного преследования в пределах соответствующего субъекта Федерации. Приказом прокурора Республики Хакасия N 1/97 к компетенции транспортной прокуратуры отнесен надзор за исполнением законов на транспорте, в т.ч. и на предприятиях и в учреждениях ГУП “Красноярской железной дороги“, расположенных на территории Республики Хакасия. Как видно из материалов дела, происшествие произошло на территории Ширинского участка, входящего в состав НГЧВ-1 Красноярской железной дороги и расположенного на территории Республики Хакасия. При таких обстоятельствах возбуждение и расследование уголовного дела Абаканской транспортной прокуратурой входило в компетенцию последней и не противоречило требованиям уголовно-процессуального закона.

С учетом изложенного, выводы суда о нарушении органами прокуратуры территориальной подследственности при возбуждении уголовного дела и производстве предварительного следствия
подлежат исключению из описательно-мотивировочной части приговора.

Иных оснований для изменения приговора не имеется.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

Приговор Ширинского районного суда от 20 сентября 2004 года в отношении С. изменить.

Из описательно-мотивировочной части приговора исключить указание суда о нарушении органами прокуратуры территориальной подследственности при возбуждении уголовного дела и производстве предварительного следствия.

В остальной части этот же приговор оставить без изменения, а кассационное представление - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи