Решения и определения судов

Постановление ЕСПЧ от 10.01.2008 “Дело “Зубайраев (Zubayrayev) против Российской Федерации“ (жалоба N 67797/01) По делу обжалуется неэффективность расследования обстоятельств убийства отца заявителя представителями Вооруженных Сил Российской Федерации. По делу допущены нарушения Статьи 2 и 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.



ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

ДЕЛО “ЗУБАЙРАЕВ (ZUBAYRAYEV) ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ“

(Жалоба N 67797/01)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

(Страсбург, 10 января 2008 года)

Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Х. Розакиса, Председателя Палаты,

Л. Лукаидеса,

Ф. Тюлькенс,

Н. Ваич,

А. Ковлера,

Д. Шпильманна,

С.Э. Йебенса, судей,

а также при участии А. Вампака, заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 6 декабря 2007 г.,

вынес в тот же день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 67797/01, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со Статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Адамом Зубайраевым (далее
- заявитель) 9 марта 2001 г.

2. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. Заявитель утверждал, в частности, что его отец был убит представителями Вооруженных Сил Российской Федерации в Чечне в сентябре 2000 г. и по факту убийства не было проведено эффективного расследования. Он ссылался на Статьи 2 и 13 Конвенции.

4. Решением от 28 сентября 2006 г. Европейский Суд признал жалобу частично приемлемой.

5. Поскольку Палата Суда, проконсультировавшись со сторонами, решила, что слушания дела по существу не требуется (in fine <*> пункт 3 правила 59 Регламента Европейского Суда), стороны в письменной форме ответили на замечания друг друга.

--------------------------------

<*> In fine (лат.) - в конце (прим. переводчика).

Факты

Обстоятельства дела

6. Заявитель, 1967 года рождения, проживает в г. Ницце, Франция. До 1999 года заявитель проживал в селе Старые Атаги в Чечне. Он также подал жалобу от имени своих ближних родственников: своей матери, Малики Зубайраевой, брата Хасана (также произносится Хасин) и сестер Асет и Патимат Зубайраевых, не являющихся заявителями по настоящей жалобе.

7. Факты по делу частично оспаривались сторонами. В связи с этим Европейский Суд предложил властям Российской Федерации представить копии материалов предварительного расследования. Изложение сторонами фактических обстоятельств дела приведено ниже, в разделе “A“ настоящего Постановления. Описание представленных в Европейский Суд властями Российской Федерации материалов приведено ниже, в разделе “B“ настоящего Постановления.

A. Доводы сторон

1. Убийство отца заявителя

8. В октябре 1999 г. заявитель просил политического убежища в Бельгии. Он утверждал, что работал в службе национальной безопасности самопровозглашенной “Чеченской Республики Ичкерии“.

9. Родители заявителя, его братья и сестры остались в Чечне. Его
семья проживала в собственном доме по адресу: село Старые Атаги, улица Нагорная, д. 103.

10. Мать заявителя, Малика Зубайраева, рассказала, что ночью 17 сентября 2000 г. их семья проснулась от громких криков. Большая группа мужчин в камуфлированной форме (некоторые в масках), которые, по мнению матери заявителя, были бойцами спецназа, вошли в их дом и приказали всем выйти на улицу. Им не позволили одеться и не дали никаких объяснений происходящему. У вторгшихся лиц на форме были знаки отличия Вооруженных Сил Российской Федерации, и они говорили по-русски без акцента.

11. По утверждению заявителя, жителей дома выстроили во дворе, лицом к стене дома, и собрали паспорта. Военнослужащие зачитывали одну за другой фамилии, указанные в паспортах. Один из братьев заявителя, Магомед, не ночевал тогда дома. Военнослужащие стали расспрашивать о его местонахождении. Отец заявителя, Салауди (или Салавди) Зубайраев, ответил, что сына нет дома. Военнослужащие ударили брата заявителя, Хасана Зубайраева, 1977 года рождения, прикладом по голове и увели отца заявителя. Затем военнослужащие согнали женщин в одну комнату. Тем временем другие военнослужащие обыскали все комнаты в доме. Военнослужащие забрали ценные вещи и все семейные фотографии.

12. Как только военнослужащие ушли, женщины вышли из дома и обнаружили Хасана лежащим во дворе. Тело отца заявителя было обнаружено в 100 - 200 метрах от дома. У него было огнестрельное ранение в области затылка.

13. В ту же ночь при аналогичных обстоятельствах в селе Старые Атаги были убиты еще четыре человека: Муса Абубакаров (возраст около 70 лет), Абубакар Демильханов (1982 года рождения), Ваха Эльмурзаев (возраст около 70 лет) и Иса Эльмурзаев (возраст около 30 лет).

14.
Заявитель утверждал, что 18 сентября 2000 г. в российских телевизионных новостях было сообщено, что несколько человек, включая отца заявителя, были убиты предыдущей ночью в селе Старые Атаги религиозными экстремистами - “ваххабитами“.

15. Власти Российской Федерации утверждали, что ранним утром 17 сентября 2000 г. вооруженная автоматическим оружием группа неустановленных лиц вошла в село Старые Атаги и убила пятерых мужчин; все были застрелены из автоматического оружия. Власти подчеркивали, что все убитые лояльно относились к федеральным властям и открыто выражали свое негативное отношение к “ваххабитам“. Власти также подчеркнули, что один из убитых был сыном сотрудника Министерства внутренних дел Российской Федерации. Они утверждали, что не было оснований полагать, что убийства были совершены представителями Вооруженных Сил Российской Федерации.

2. Приезд прокурора 17 сентября 2000 г.

16. Заявитель утверждал, что 17 сентября 2000 г. его семья готовилась к похоронам Салауди Зубайраева, когда узнала, что на место преступления приехали следователи. Хасан, младший брат заявителя, направился туда, взяв с собой собранные возле тела отца девять гильз от автомата Калашникова калибра 5,45 мм и три гильзы от пистолета Макарова 9 калибра.

17. На месте обнаружения тела отца заявителя Хасан увидел группу российских военнослужащих и односельчан. Брат заявителя поинтересовался, кто был старшим среди военных, и отдал ему пакет с гильзами. Военнослужащие сообщили, что они из прокуратуры Грозненского района. Брат заявителя пытался объяснить, что он доводился убитому сыном и одновременно был свидетелем преступления и что другие члены семьи находятся дома и готовят тело к похоронам. Военнослужащие не высказали интереса к тому, о чем говорил брат заявителя, последний спросил их фамилии и звания. В ответ на
это один из работников прокуратуры в грубой форме спросил, не сообщить ли ему его адрес в России. После этого работники прокуратуры начали кричать на брата заявителя и других жителей села, чтобы те расходились, и угрожать им. Работники прокуратуры не пришли в дом заявителя. Ни один из членов семьи заявителя ни в тот день, ни позднее не был допрошен об обстоятельствах совершенных убийств. Никто не приходил, чтобы сфотографировать труп или собрать относящиеся к делу доказательства.

18. По словам заявителя, его отец был похоронен 17 сентября 2000 г. на сельском кладбище. Члены семьи заявителя не вызывали врача и не фотографировали тело отца перед похоронами. Они также не обращались ни к представителям власти, ни к военным, ни к следственным органам в связи с убийством, полагая это бесполезным в свете отношения работников прокуратуры. Органы власти не обращались к ним в связи с убийством отца заявителя.

19. Власти Российской Федерации утверждали, что 17 сентября 2000 г., сразу после получения новостей об убийствах в селе Старые Атаги, группа следователей приехала в село для совершения неотложных следственных действий. Они представили копии документов, которые были составлены следователями 17 сентября 2000 г., включая протокол осмотра места происшествия, протокол освидетельствования тел убитых, в том числе тела Салауди Зубайраева. Группа также собрала гильзы и патроны (см. § 44 и 45 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации отрицали, что следователи когда-либо неуважительно обращались с родственниками жертв, и отметили, что материалы дела не содержали каких-либо жалоб потерпевших или других лиц на предосудительные действия со стороны работников правоохранительных органов.

3. Официальное расследование дела

20. 17 сентября 2000 г. прокуратура
Грозненского района возбудила уголовное дело по факту убийства пяти мужчин в селе Старые Атаги на основании части второй статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации (убийство нескольких лиц). Дело было зарегистрировано под N 18040.

21. В тот же день исполняющий обязанности прокурора Грозненского района доложил прокурору Чеченской Республики о мерах и действиях, которые были предприняты работниками прокуратуры с целью расследования убийства. Его доклад содержал сведения, собранные в селе Старые Атаги, в том числе об осмотре места преступления и об освидетельствовании тел, а также об экспертизе гильз и патронов, которые были собраны. В заключение он отметил со ссылкой на показания жителей села, что преступление, предположительно, было совершено членами незаконных вооруженных формирований.

22. 17 октября 2000 г. орган записи актов гражданского состояния Грозненского района выдал свидетельство о Ф.И.О. Зубайраева, 1935 года рождения. Смерть наступила 17 сентября 2000 г. в селе Старые Атаги.

23. В конце сентября 2000 г. заявитель обратился к Комиссару Совета Европы по правам человека по поводу убийства его отца и других жителей села Старые Атаги, а также отсутствия какого бы то ни было расследования. В своем письме от 5 декабря 2000 г. Комиссар Совета Европы по правам человека выразил заявителю соболезнования в связи с убийством его отца и пообещал затронуть этот вопрос во время назначенного на тот же день разговора со специальным представителем Президента Российской Федерации по соблюдению прав и свобод человека и гражданина в Чеченской Республике В.А. Каламановым.

24. 17 ноября 2000 г. предварительное расследование было приостановлено, поскольку лица, совершившие убийство, не были установлены. Нет сведений о том, что на тот момент кто-либо
был признан потерпевшим по делу или что родственники убитых были уведомлены о приостановлении следствия.

25. 5 апреля 2001 г. расследование было возобновлено. Прокуратура Чеченской Республики дала указание совершить ряд следственных действий, в том числе допросить очевидцев происшествия и других свидетелей, признать потерпевшими по делу родственников убитых, собрать полные сведения о личностях убитых и провести судебно-медицинскую и баллистическую экспертизы.

26. 19 мая 2001 г. расследование было возобновлено. По-видимому, в период с ноября 2001 г. по октябрь 2004 г. никаких следственных действий совершено не было.

27. В сентябре 2004 г. власти Российской Федерации были официально уведомлены о рассмотрении жалобы заявителя Европейским Судом.

28. 16 октября 2004 г. расследование было возобновлено в соответствии с постановлением прокурора Грозненского района. Постановление содержало критические замечания относительно имеющихся результатов расследования по делу и указывало на ряд следственных действий, которые необходимо было выполнить (см. § 49 настоящего Постановления).

29. В октябре 2004 г. родственники пяти человек, которые были убиты в селе Старые Атаги 17 сентября 2000 г., были допрошены и признаны потерпевшими по делу. По сведениям властей Российской Федерации, они утверждали, что их родственники были убиты рано утром 17 сентября 2000 г. неизвестными вооруженными людьми в масках. Они не имели никаких предположений относительно личностей убийц. Власти ссылались на их показания, но не представили никаких копий соответствующих документов. Они также ссылались на недатированные показания других жителей села Старые Атаги, которые также не располагали никакими сведениями о личностях убийц.

30. Далее власти утверждали, что в ноябре 2004 г. некоему Рустаму З. было предъявлено обвинение в участии в деятельности незаконного вооруженного формирования и соучастии в убийстве Демилханова
ночью 17 сентября 2000 г. Позже Рустам З. отказался от своих показаний в этом отношении, утверждая, что они были даны под давлением. В марте 2005 г. с него были сняты обвинения в соучастии в убийствах, совершенных 17 сентября 2000 г. На определенной стадии уголовное дело в отношении Рустама З. было объединено с расследованием пяти убийств, но после того, как с него были сняты обвинения, дела были разделены на два самостоятельных (см. § 51 - 54 настоящего Постановления).

31. Власти Российской Федерации добавили, что расследование убийств, совершенных в селе Старые Атаги 17 сентября 2000 г., было возобновлено и приостановлено четыре раза.

32. В своих замечаниях власти Российской Федерации также утверждали, что родственники Салауди Зубайраева не были допрошены или признаны потерпевшими по делу по причине их выезда за пределы Российской Федерации. В октябре 2004 г. И., невестка Салауди Зубайраева, была допрошена и признана потерпевшей по делу. Она утверждала, что находилась в г. Грозном во время совершения преступления, но не располагала дополнительной информацией об обстоятельствах дела.

33. Власти Российской Федерации добавили, что в ходе расследования не удалось установить личности преступников и никому не было предъявлено обвинение в совершении преступления. Однако не было установлено факта соучастия в преступлении военнослужащих или представителей других государственных органов. Расследование было сосредоточено на основной версии, в соответствии с которой убийства были совершены членами незаконных вооруженных формирований с целью запугивания гражданского населения и дестабилизации положения в регионе, особенно учитывая то, что одним из убитых был сын сотрудника милиции.

34. После признания Европейским Судом частично приемлемой жалобы заявителя в сентябре 2006 г. и направления Европейским
Судом запроса о представлении материалов предварительного расследования власти Российской Федерации представили около 50 страниц из материалов дела, которое состояло более чем из 300 страниц. Описание документов представлено ниже, в разделе “B“ Постановления, и в дополнение к изначальным документам, составленным 17 сентября 2000 г., были представлены постановления прокурора о приостановлении и возобновлении расследования, а также документы, связанные с обвинениями, предъявленными Рустаму З. Ссылаясь на сведения, полученные из Генеральной прокуратуры Российской Федерации, власти Российской Федерации отметили, что следствие по делу продолжалось и что раскрытие сведений, содержащихся в документах, являлось бы нарушением статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку материалы дела содержали сведения военного характера, а также личные данные свидетелей. Однако они согласились представить некоторые документы, “раскрытие которых не нарушало положений статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации“.

4. Последующие события

35. Родственники заявителя утверждали, что 10 декабря 2000 г. три бронетранспортера и грузовик “Урал“ с военнослужащими подъехали к дому заявителя. Двое братьев заявителя, Хасан и Магомед, услышав звук приближающихся бронетранспортеров, убежали из дома через задний двор. Мать заявителя с дочерьми и невестками остались дома.

36. По словам матери заявителя, несколько военнослужащих в масках вошли в дом заявителя, спросили о местонахождении мужчин и о том, не обращался ли кто-нибудь из них “в Европу“. Женщин также спросили об электрооборудовании, найденном в доме, оружии и деньгах. Затем военнослужащие погрузили в грузовик аудио- и видеотехнику, компьютер, факс и другое оборудование. Кроме того, военные забрали из дома некоторые ценные вещи. Впоследствии соседи сообщили Зубайраевым, что регистрационные и бортовые номера на БТРах и грузовике были покрыты грязью и что им не позволили
подойти ближе, чтобы их разглядеть.

37. Рейд на дом Зубайраевых 10 декабря 2000 г. был упомянут в ежемесячном докладе неправительственной правозащитной организации “Мемориал“, посвященном нарушениям прав человека в Чеченской Республике. В феврале 2001 г. заявитель повторно обратился к Комиссару Совета Европы по правам человека, сообщив о давлении, оказываемом на его семью.

38. Ранним утром 14 января 2001 г. дом семьи заявителя опять был обыскан военнослужащими. После этого оставшиеся члены семьи заявителя покинули свой дом. Заявитель сообщает, что члены его семьи опасались за свою жизнь и безопасность и перестали доверять российским властям.

39. Заявитель представил описание данных событий, составленное в письменной форме его матерью и подписанное ею и ее детьми, проживающими на тот момент с ней.

40. В феврале 2001 г. “Объединенная газета“ опубликовала открытое письмо жителей села Старые Атаги на имя депутата Государственной Думы А. Аслаханова. В письме, подписанном председателем сельского схода и 150 жителями села Старые Атаги, сообщалось о “зачистках“, проведенных в селе в 2000 - 2001 годах, включая “зачистку“ 14 января 2000 г., когда был разграблен дом Зубайраевых. В письме были перечислены имена 57 жителей села, убитых с октября 1999 г. Среди убитых значились отец заявителя и четверо других мужчин, убитых ночью 17 сентября 2000 г. неизвестными лицами в камуфлированной форме и масках, говорившими по-русски.

41. В марте 2001 г. остальные члены семьи заявителя выехали из Российской Федерации и попросили политического убежища за границей.

42. Власти Российской Федерации отрицали наличие информации, позволяющей предполагать, что с членами семьи заявителя плохо обращались или что их дома были обысканы, а принадлежащие им вещи изъяты.

B. Документы, представленные властями Российской Федерации

43. В декабре 2006 г. власти Российской Федерации сообщили Европейскому Суду о ходе расследования и представили некоторые документы из материалов уголовного дела. В общей сложности они представили 34 документа общим объемом 52 страницы из материалов дела, которое, как следует из нумерации страниц, состоит более чем из 300 страниц. Ниже приводится описание соответствующих документов.

1. Информация об убийствах и ходе расследования

44. 17 сентября 2000 г. следственная группа прокуратуры Грозненского района составила протокол осмотра места происшествия. Пятистраничный составленный от руки документ содержал описание каждого отдельного места убийства, краткое описание тел убитых и перечень гильз и патронов, которые были собраны на местах происшествий, некоторые из которых имели производственные номера. В отношении тела отца заявителя отмечалось следующее: “тело Салауди Зубайраева было осмотрено в его доме. На теле было обнаружено два огнестрельных ранения в брюшную полость и два в голову: одно в затылок и одно в правую височную часть“.

45. 17 сентября 2000 г. исполняющий обязанности прокурора Грозненского района сообщил прокурору Чеченской Республики следующее:

“В 9.30 17 сентября 2000 г. в прокуратуру Грозненского района поступило сообщение из Временного отдела внутренних дел Грозненского района (далее - ВОВД) о смерти пяти жителей села Старые Атаги. После рассмотрения данного сообщения в 10.00 группа (следователей районной прокуратуры и ВОВД) отправилась на место преступления. Там был предпринят ряд оперативных и неотложных следственных мер, в результате чего стало возможным установить следующее.

В ночь с 16 на 17 сентября 2000 г., около 2.00, группа людей, передвигавшаяся на нескольких транспортных средствах (среди которых, предположительно, был автомобиль марки “Волга“ серого цвета без номерных знаков), ворвалась в село. Группа состояла приблизительно из 14 - 18 человек в новой камуфлированной форме зелено-желтого цвета, вооруженных автоматами, пистолетами и ножами. В период с 2.00 до 3.00 группа убила пятерых жителей села; один человек был ранен, а автомобиль марки “Волга“ был поврежден из огнестрельного оружия.

Муза Абубакаров, рожденный в 1928 году в селе Старые Атаги, являвшийся чеченцем по национальности и инвалидом, был выведен из своего дома по адресу: ул. Почтовая, д. 15, и застрелен на улице, на расстоянии 200 метров от своего дома. На теле убитого обнаружены следы огнестрельных ранений в голову (4) и в спину (1), а также ножевое ранение в грудь.

Демилханов Заур Гыханиевич, рожденный 28 апреля 1981 г. в г. Грозном и являвшийся чеченцем по национальности и безработным, был убит в своем доме по адресу: ул. Нагорная, д. 155, в присутствии своих родителей. На теле убитого обнаружены следы огнестрельных ранений: в голову (2), в спину и в ноги (2).

Эльмурзаев Ваха Эльмурзаевич, рожденный 21 марта 1934 г. в селе Зоны и являвшийся чеченцем по национальности и безработным, был выведен напавшими из дома по адресу: улица Нагорная, д. 150, и убит во дворе дома по адресу: ул. Нагорная, д. 156. На теле убитого обнаружены следы ударов тупым предметом в голову, следы огнестрельных ранений в грудь и брюшную полость (6).

Эльмурзаев Иза Вахович (сын Вахи Эльмурзаева), рожденный 15 марта 1967 г. в селе Старые Атаги и являвшийся чеченцем по национальности и инвалидом, был убит в своем доме по адресу: ул. Нагорная, д. 150. На теле убитого обнаружены следы огнестрельных ранений в шею (1) и в грудь (4).

Зубайраев Салавди Хамильевич, рожденный в 1935 г. в селе Старые Атаги, являвшийся чеченцем по национальности, проживал в доме по адресу: ул. Нагорная, д. 105. Он был выведен убийцами из своего дома и убит на ул. Подгорной, на расстоянии приблизительно 100 метров от дома. На теле обнаружены следы огнестрельных ранений в спину (3) и в голову (2).

Те же вооруженные люди напали на Молди (М.), который находился в своем доме по адресу: ул. Шерипова, д. 50. Он получил огнестрельные ранения в обе ноги и в живот. Однако ему удалось скрыться от убийц и его соседи немедленно отвезли его в госпиталь; автомобиль, в котором он ехал, был обстрелян и поврежден.

После нападения преступники покинули село Старые Атаги и уехали в неизвестном направлении.

По свидетельским показаниям, преступники использовали автоматическое оружие (АК, АКМ), ручные пистолеты (ПМ) и ножи. Огнестрельное оружие было оснащено глушителями. Попытки вмешательства со стороны жителей села были пресечены угрозами и выстрелами в воздух. Между собой преступники разговаривали по-русски, некоторые с чеченским акцентом. Они ничего не требовали от жертв и не взяли никакого имущества. Они действовали сообща в соответствии с планом с отличительной смелостью и цинизмом. Убийства были совершены в присутствии родственников и знакомых жителей села.

Жертвы не были членами одной семьи, не имели личных или деловых связей и не находились в зависимости друг от друга. Они не участвовали в политической или публичной деятельности. Отсутствует информация об их предполагаемом участии в незаконных вооруженных формированиях.

Во время осмотра мест происшествия были обследованы все места убийства, так же как и место, где было совершено нападение на (М.) и обстрелян автомобиль марки “Волга“. Следователи сделали большое количество фотографий соответствующих мест и следов крови и собрали некоторое количество гильз и патронов (калибра 5,45 мм, 7,62 мм, то есть от АКС74У и АКМ соответственно, 9 мм от ПМ).

17 сентября 2000 г. прокуратура Грозненского района возбудила уголовное дело под номером N 18040 по признакам преступления, предусмотренного пунктом “а“ части второй статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации.

По основной версии следователей, убийство было совершено членами незаконных вооруженных формирований с целью напугать местных жителей и дестабилизировать положение в Грозненском районе, чтобы спровоцировать конфликт между местными жителями и представителями федеральных органов власти. Следователи также рассматривают другие возможные объяснения.

Далее следует отметить, что факт преступления широко освещался и вызвал резкую негативную реакцию значительной части общественности. Совершенное вызвало рост враждебности со стороны жителей села Старые Атаги по отношению к правоохранительным органам и позволило пренебрежительно относиться к работе правоохранительных органов и федеральных властей в целом. Жители села уверены в том, что преступления были совершены членами незаконных вооруженных формирований. Следственная группа, прибывшая в село Старые Атаги 17 сентября 2000 г., вызвала критику со стороны жителей села, которые сказали, что федеральные власти и правоохранительные органы не смогли защитить их от преступных нападений со стороны незаконных вооруженных формирований; в качестве примера они ссылались на события 17 сентября 2000 г.“.

46. 17 ноября 2000 г. расследование было приостановлено, поскольку было невозможно установить личности преступников.

47. 5 апреля 2001 г. расследование было возобновлено. Прокуратура Чеченской Республики дала указание выполнить ряд следственных действий, в частности допросить очевидцев происшествия и других свидетелей, признать потерпевшими родственников убитых, собрать сведения об убитых и провести судебно-медицинскую и баллистическую экспертизы.

48. 19 мая 2001 г. расследование было приостановлено. По-видимому, данная информация не была передана никому за пределы прокуратуры Грозненского района.

49. 16 октября 2004 г. расследование было возобновлено в соответствии с постановлением прокурора Грозненского района. В постановлении указывалось, что некий Молди М., который был ранен 17 сентября 2000 г., не был допрошен. Районный прокурор дал указание о его допросе и о признании его потерпевшим по делу, а также о проведении судебно-медицинской экспертизы. Кроме того, следственные органы должны были получить показания родственников пятерых убитых мужчин и признать их потерпевшими. Им также было приказано допросить соседей, сотрудников милиции и представителей местных органов власти о личностях жертв преступлений и обстоятельствах преступлений. Им было дано указание о составлении официального перечня вещественных доказательств, собранных по делу, в частности патронов и гильз, и о получении результатов баллистической экспертизы, по-видимому, назначенной на октябрь 2000 г.

50. В ноябре 2004 г. прокурор Грозненского района продлил сроки предварительного расследования на месяц. Он отметил, что за предыдущий период был выполнен ряд следственных действий, в частности был допрошен М., он и родственники пяти убитых лиц были признаны потерпевшими по делу. Были получены показания жителей села, сотрудников милиции и представителей местных органов власти села Старые Атаги. Был проведен ряд экспертиз, и по некоторым уже получены их результаты. Однако некоторые следственные действия еще подлежали выполнению, и потому процессуальные сроки должны быть продлены.

2. Обвинения, предъявленные Рустаму З.

51. 2 ноября 2004 г. некий Рустам З. был задержан и обвинен в участии в деятельности незаконного вооруженного формирования (часть вторая статьи 209 Уголовного кодекса Российской Федерации) и в убийстве, совершенном этим формированием (пункт “к“ части второй статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации).

52. 18 ноября 2004 г. исполняющий обязанности заместителя прокурора Чеченской Республики дал указание об объединении уголовного дела N 51979 в отношении Рустама З. и уголовного дела N 18040, возбужденного по факту убийства пяти человек в селе Старые Атаги 17 сентября 2000 г. Данное решение было основано на показаниях от 1 ноября 2004 г., в соответствии с которыми М. признал факт своего соучастия в убийствах. Он утверждал, что с 2002 года являлся членом незаконного вооруженного формирования, в то время возглавляемого “Эмиром Муссой Салаевым“. В 2000 году, до того, как стать полноправным членом формирования, один из его членов попросил его принять участие в “сведении счетов“ с инспектором милиции села Старые Атаги (Демилхановым). Таким образом, было установлено, что расследование проводилось в связи с теми же событиями, и уголовные дела были объединены в дело N 51979.

53. Рустам З. был повторно допрошен 11 ноября 2004 г. Он утверждал, что тем вечером 16 сентября 2000 г. его попросили осуществлять наружное наблюдение за домом сотрудника милиции. Он слышал выстрелы, раздававшиеся из дома. Примерно через 30 минут он увидел, как другие члены формирования привели в дом пожилого мужчину, и затем услышал выстрелы. Позже члены формирования сказали ему, что не обнаружили сотрудника милиции дома и убили его сына (Заура Демилханова) в его кровати, так как спутали его с отцом. Позже он узнал, что члены формирования убили несколько других людей в селе той ночью.

54. В более поздних показаниях З. утверждал, что дал свои показания под давлением сотрудников милиции, которые арестовали его, и что он не принимал участия в убийстве Заура Демилханова. Его родственники утверждали, что Рустам Р. находился в Ингушетии с 1999 по 2002 год вместе с остальными членами семьи. Он не приезжал в Чечню даже на непродолжительное время до 2002 года. 15 марта 2005 г. обвинения в убийстве были сняты. В результате 23 апреля 2005 г. два уголовных дела были снова разделены и пять убийств, совершенных 17 сентября 2000 г., были выделены в дело N 18040. В апреле 2005 г. З. были предъявлены обвинения в участии в незаконном вооруженном формировании, в вооруженном ограблении, в незаконном ношении оружия и взрывчатых веществ и в краже документов, удостоверяющих личность.

55. 1 мая 2005 г. расследование по делу N 18040 было приостановлено. Потерпевшие были уведомлены об этом постановлении и о возможности его обжалования.

56. 14 ноября 2006 г. расследование было возобновлено, после чего снова приостановлено 14 декабря 2006 г. и возобновлено 20 декабря 2006 г. Потерпевшие были уведомлены об этом решении.

Право

I. Предварительные возражения властей Российской Федерации относительно исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты

A. Доводы сторон

57. Власти Российской Федерации просили Европейский Суд признать жалобу неприемлемой, поскольку заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты. Власти утверждали, что заявитель и члены его семьи не обращались в суды Чеченской Республики или иных регионов Северного Кавказа ни с жалобами на действия органов власти, ни с иными гражданскими исками и, следовательно, они не исчерпали доступные средства правовой защиты.

58. Заявитель оспаривал утверждение властей Российской Федерации. Он настаивал на том, что особые обстоятельства дела освободили его от обязательства исчерпать доступные средства правовой защиты. В любом случае он ссылался на тот факт, что в день смерти его отца его брат обратился к прокурорским работникам, но они не проявили интереса к получению показаний от него или других членов семьи в качестве свидетелей или потерпевших или к сбору других доказательств. Они отказались пойти в дом, чтобы осмотреть тело его отца и сфотографировать его, зафиксировать полученные ранения или провести вскрытие.

59. Заявитель подчеркнул, что утверждения властей Российской Федерации о том, что у его родственников не могли быть взяты показания по причине их отъезда за границу, были необоснованны, поскольку они уехали в марте 2001 г. и никто не предпринимал попыток взять у них показания до этого. Его родственники не получали никаких официальных документов, относящихся к расследованию или к приезду следователей 17 сентября 2000 г.

60. Заявитель ссылался на нарушения и репрессалии <*>, которым подверглись члены его семьи и которые послужили непосредственной причиной их выезда с территории Российской Федерации. Он также ссылался на особое положение, которое сложилось на тот момент в Чечне и продолжалось до конца 2000 г. и характеризовалось отсутствием каких-либо эффективных мер правовой защиты в отношении действий военнослужащих или работников службы безопасности. Он попросил Европейский Суд отклонить предварительные возражения властей.

--------------------------------

<*> Репрессалии (лат. repressalia - удерживать, останавливать) - меры принуждения (прим. переводчика).

B. Мнение Европейского Суда

61. В данном деле Европейский Суд не принял на стадии приемлемости решения относительно исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, установив, что этот вопрос тесно связан с вопросом существа жалобы. Теперь Европейский Суд перейдет к рассмотрению доводов сторон в свете положений Конвенции и правоприменительной практики. Европейский Суд отмечает, что правовая система Российской Федерации предоставляет в принципе два способа получения “омпенсации жертвами незаконных и уголовно наказуемых действий со стороны государства или его должностных лиц, а именно гражданско-правовой и уголовно-правовой способы.

62. В том, что касается гражданского иска о компенсации вреда, причиненного предполагаемыми незаконными действиями или противозаконным поведением представителей властей, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации заявили, что заявитель был вправе подать иск в районный суд на территории Чечни или в один из судов прилегающих регионов. Власти Российской Федерации не привели никаких примеров случаев, в которых такие суды могли при отсутствии результатов расследования, таких, как установление личности потенциального ответчика, рассмотреть дело по существу требований, связанных с предполагаемыми тяжкими уголовно наказуемыми деяниями.

63. Далее Европейский Суд отмечает, что даже если предположить, что заявитель обратился с подобным иском и получил возмещение ущерба от органа власти, это все равно не решает вопроса эффективности средств правовой защиты в рамках жалобы на нарушение Статьи 2 Конвенции. Суды, рассматривающие гражданско-правовые споры, не могут проводить независимое расследование и без результатов предварительного расследования не имеют возможности сделать каких-либо значимых выводов относительно личностей, совершивших нападения со смертельным исходом, и еще менее способны привлечь такое лицо к ответственности (см. Постановление Европейского Суда по делу “Хашиев и Акаева против Российской Федерации“ (Khashiyev and Akayeva v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалобы N 57942/00 и 57945/00, § 119 - 121 <*>). Кроме того, обязательство Договаривающегося Государства по Статьям 2 и 13 Конвенции о проведении расследования, ведущее к установлению и привлечению к ответственности виновных лиц, могло бы оказаться иллюзорным, если бы в отношении своих жалоб на нарушение указанных Статей от заявителя требовалось лишь использовать гражданско-правовое средство, ведущее к возмещению ущерба (см. Постановление Европейского Суда по делу “Яша против Турции“ (Yasa v. Turkey) от 2 сентября 1998 г., 1998-VI, р. 2431, § 74).

--------------------------------

<*> Опубликовано в “Бюллетене Европейского Суда по правам человека“ N 12/2005.

64. В свете изложенного Европейский Суд приходит к выводу в отношении жалобы заявителя, что согласно Статье 2 Конвенции заявитель не был обязан использовать гражданско-правовые средства защиты, указанные властями Российской Федерации, в целях исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты и предварительные возражения в этой части являются необоснованными.

65. Что касается средств уголовно-правовой защиты, не оспаривается тот факт, что власти Российской Федерации были незамедлительно осведомлены об убийствах и инициировали расследование в тот же день. Европейский Суд отмечает, что в соответствии с законодательством Российской Федерации стороны по делу могут обжаловать действия или бездействие, имевшие место в ходе расследования, прокурору, осуществляющему надзор, или в суд. Однако заявитель и члены его семьи не допускались к участию в уголовном деле. В противоречие с обычной практикой, сложившейся во внутригосударственном праве, члены семьи погибших не были признаны потерпевшими по делу, то есть они не были официально признаны потерпевшими в рамках уголовного дела, что позволило бы им участвовать в расследовании. Ссылка властей Российской Федерации на их отъезд за границу не является достаточным основанием для объяснения данного упущения с учетом нахождения семьи в Чечне на протяжении нескольких месяцев после события, в том числе 17 сентября 2000 г., когда следственная группа прибыла в село Старые Атаги. Таким образом, неясно, как они могли воспользоваться данным положением закона. Даже если предположить, что они могли им воспользоваться, постановления о приостановлении расследования все равно многократно отменялись вышестоящими прокурорами. Таким образом, Европейский Суд не убежден в том, что обжалование заявителем или членами его семьи изменило бы положение. Следовательно, необходимо считать, что заявитель выполнил требование об исчерпании всех соответствующих средств уголовно-правовой защиты. С учетом данного вывода Европейскому Суду нет необходимости устанавливать, имели ли место особые обстоятельства, которые могли воспрепятствовать осуществлению заявителем обязательства по исчерпанию всех внутригосударственных средств правовой защиты.

66. Таким образом, Европейский Суд отклоняет предварительные возражения властей в отношении жалоб по Статье 2 Конвенции.

II. Мнение Европейского Суда относительно доказательств по делу и установления фактов

A. Доводы сторон

67. Заявитель утверждал, что его отец был незаконно убит представителями Вооруженных Сил Российской Федерации и что власти Российской Федерации не провели эффективного и всестороннего расследования обстоятельств смерти.

68. Власти Российской Федерации ссылались на отсутствие результатов расследования, которое еще не было завершено, и отрицали всякую ответственность со стороны государства за убийство Салауди Зубайраева. Они утверждали, что имелись сведения, позволяющие полагать, что преступление было совершено религиозными экстремистами.

B. Основные принципы

69. Прежде чем приступить к оценке доказательств, Европейский Суд повторяет, что исключительно важным для эффективного функционирования системы обращения с индивидуальными жалобами, установленной Статьей 34 Конвенции, является обеспечение государством всех необходимых условий для возможности надлежащего и эффективного рассмотрения жалоб (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу “Танрикулу против Турции“ (Tanrykulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, § 70, ECHR 1999-IV). В случаях когда относительно событий мнения сторон расходятся, Европейский Суд при определении фактов неизбежно сталкивается с теми же трудностями, что и любой другой суд первой инстанции. Особенностью процессов, связанных с делами подобного рода, когда единственный заявитель обвиняет представителей вооруженных сил государства в нарушении его прав по Конвенции, является то, что в некоторых случаях лишь государство-ответчик имеет доступ к данным, способным подтвердить или опровергнуть такие утверждения. Непредставление государством таких данных, имеющихся у него, без удовлетворительного объяснения может послужить причиной не только возникновения уверенности относительно достаточной обоснованности утверждений заявителя, но и негативно сказаться на степени выполнения государством-ответчиком его обязательств в соответствии с подпунктом “a“ пункта 1 Статьи 38 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу “Тимурташ против Турции“ (Timurtas v. Turkey), жалоба N 23531/94, § 66 и 70, ECHR 2000-VI; и Постановление по делу “Таниш и другие против Турции“ (Tanis and Others v. Turkey), жалоба N 65899/01, § 160, ECHR 2005-VIII).

70. Европейский Суд с особой щепетильностью относится к своей субсидиарной роли и признает, что он обязан быть осторожным, принимая на себя роль суда первой инстанции в отношении установления факта в случаях, когда этого можно было бы и избежать при обстоятельствах конкретного дела (см., например, Решение Европейского Суда по делу “МакКерр против Соединенного Королевства“ (McKerr v. United Kingdom) от 4 апреля 2000 г., жалоба N 28883/95). Тем не менее в делах, в которых ставится вопрос о нарушении Статей 2 и 3 Конвенции, Европейский Суд должен проявить особое усердие (см., mutatis mutandis <*>, Постановление Европейского Суда по делу “Рибич против Австрии“ (Ribitsch v. Austria) от 4 декабря 1995 г., Series A, N 336, § 32; и указанное выше Постановление по делу “Авшар против Турции“, § 283), даже если в деле уже состоялось разбирательство Ф.И.О. и было проведено расследование.

--------------------------------

<*> Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика).

71. Что касается рассматриваемых в данном деле обстоятельств, Европейский Суд напоминает о своей практике, подтверждающей стандарт доказывания “вне разумного сомнения“ при оценке доказательств (Постановление Европейского Суда по делу “Авшар против Турции“ (Avsar v. Turkey), жалоба N 25657/94, § 282, ECHR 2001-VII (извлечения)). Такая доказанность может следовать из сосуществования достаточно веских, явных и согласующихся выводов или неопровержимых презумпций факта. В данном контексте при получении доказательств необходимо принимать во внимание поведение сторон (см. Постановление Европейского Суда по делу “Ирландия против Соединенного Королевства“ (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., Series A, N 25, p. 65, § 161).

72. Европейский Суд уже давно пришел к выводу, что в тех случаях, когда рассматриваемые обстоятельства полностью или в большей своей части находятся в исключительном ведении властей, как в случае с лицами, находящимися под их контролем под стражей, неизбежно возникает презумпция того, что телесные повреждения или смерть были причинены в период содержания под стражей. Следовательно, в тех случаях, когда лицо помещается под стражу в органы полиции в нормальном состоянии здоровья, а по освобождении у него обнаруживаются травмы, органы государственной власти обязаны предоставить убедительное объяснение относительно причин появления таких травм. В отсутствие такого объяснения возникают вопросы о нарушении Статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу “Томази против Франции“ (Tomasi v. France) от 27 августа 1992 г., Series A, 241-A, pp. 40 - 41, § 108 - 111; Постановление Европейского Суда по делу “Рибитч против Австрии“ (Ribitsch v. Austria) от 4 декабря 1995 г., Series A, N 336, pp. 25 - 26, § 34; и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу “Сельмуни против Франции“ (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 87, ECHR 1999-V).

В действительности в таких ситуациях бремя доказывания должно ложиться на органы власти (см., в частности, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу “Салман против Турции“ (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII).

73. Суд также посчитал законным провести параллель между положением задержанных лиц, за благосостояние которых государство является ответственным, и положением лиц, получивших вред здоровью или лишенных жизни на территории, находящейся под исключительным контролем государственных властей. Подобная параллель основывается на том характерном факте, что в обеих ситуациях сведения о рассматриваемых событиях полностью или в значительной мере известны исключительно властям (см. Постановление по делу “Аккум и другие против Турции“ (Akkum and Others v. Turkey), жалоба N 21894/93, § 211, ECHR 2005-II (извлечения)).

C. Подпункт “a“ пункта 1 Статьи 38 Конвенции и последующие выводы Европейского Суда

74. Заявитель утверждал, что его отец был убит военнослужащими. Принимая во внимание данное обвинение, Европейский Суд потребовал от властей Российской Федерации представить документы из материалов уголовного дела, возбужденного по факту убийства. Доказательства, содержавшиеся в материалах дела, были признаны Судом как существенные для установления фактов по делу.

75. В своих замечаниях по делу власти Российской Федерации подтвердили, что в ночь с 16 на 17 сентября 2000 г. Салауди Зубайраев и четверо других людей были убиты вооруженными людьми в масках в селе Старые Атаги. Однако они утверждали, что точные причины и обстоятельства их смерти не были установлены. Они отказались представить большую часть документов из материалов уголовного дела, ссылаясь на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, положения которой, по их словам, запрещали раскрытие этих документов.

76. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не требовали применения пункта 2 правила 33 Регламента Европейского Суда, положения которого позволяют ограничить публичный характер документов, переданных в Европейский Суд в законных целях, таких, как охрана национальной безопасности и частной жизни сторон по делу, а также в интересах отправления правосудия. Далее Европейский Суд отмечает, что в ряде случаев он уже устанавливал, что положения статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не запрещают раскрытие документов и материалов незавершенного расследования, а устанавливают процедуру и ограничения для такого раскрытия (см. Постановление Европейского Суда по делу “Михеев против Российской Федерации“ (Mikheyev v. Russia) от 26 января 2006 г., жалоба N 77617/01, § 104 <*>; и Постановление Европейского Суда по делу “Имакаева против Российской Федерации“ (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02, § 123, ECHR 2006-... (извлечения)) <**>. По этим причинам Европейский Суд считает объяснения властей, связанные с раскрытием материалов дела, недостаточными для оправдания непредставления запрашиваемой Европейским Судом ключевой информации.

--------------------------------

<*> Опубликовано в “Бюллетене Европейского Суда по правам человека“ N 6/2006.

<**> Опубликовано в специальном выпуске “Российская хроника Европейского Суда“ N 2/2008.

77. Принимая во внимание изложенное и учитывая принципы, приведенные выше, Европейский Суд считает, что он может сделать выводы относительно поведения властей Российской Федерации в этой связи. Кроме того, с учетом важности оказания государством-ответчиком содействия в процедурах, предусмотренных Конвенцией, Европейский Суд отмечает, что имело место нарушение обязательства, установленного пунктом “a“ части 1 Статьи 38 Конвенции, по обеспечению Европейского Суда всеми необходимыми условиями для выполнения им задачи по установлению фактических обстоятельств дела.

D. Оценка Европейским Судом фактических обстоятельств дела

78. Европейский Суд отмечает, что сторонами не оспаривается тот факт, что Салауди Зубайраев был застрелен 17 сентября 2000 г. вместе с еще четырьмя жителями села. Заявитель утверждал, что убийства были совершены представителями Вооруженных Сил Российской Федерации, в то время как власти Российской Федерации утверждали, что убийства были совершены членами незаконных вооруженных формирований.

79. Европейский Суд отмечает, что утверждение заявителя о том, что военнослужащие были ответственны за убийства, основано на утверждениях его матери о том, что они говорили по-русски и были одеты в камуфлированную форму. Сам заявитель не был очевидцем происшедшего. Не было представлено никаких иных свидетельских показаний или дополнительной информации относительно событий 17 сентября 2000 г. Власти подчеркнули, что, поскольку личности виновных лиц не были установлены, существуют основания полагать, что преступления были совершены незаконными повстанцами для устрашения жителей и обращения их против властей. Они ссылались на информацию, собранную следователями незамедлительно после совершения преступлений, и на утверждения Ризвана З., подозреваемого в соучастии в совершении членами незаконных вооруженных формирований убийства сына сотрудника местного органа внутренних дел в тот же день.

80. Европейский Суд повторяет, что стандартом доказывания в целях Конвенции является доказывание “вне разумного сомнения“ и что такое доказывание может следовать из сосуществования достаточно веских, явных и согласующихся выводов или неопровержимых презумпций факта. Суд также отметил существование препятствий для получения заявителями необходимых доказательств в обоснование своих обвинений в случаях, когда у государства-ответчика имеются соответствующие документы и оно их не представляет. В случае когда доводы заявителя основываются на презумпции доказательств и Европейский Суд не в состоянии сделать фактические выводы по причине отсутствия соответствующих документов, именно власти Российской Федерации обязаны дать убедительные разъяснения, почему документы не могут послужить подтверждением обвинений, выдвинутых заявителями, или представить удовлетворительные и убедительные разъяснения обстоятельств дела. Таким образом, бремя доказывания лежит на властях, и если они не представят свои доводы, это будет являться нарушением Статей 2 и/или 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу “Тогсу против Турции“ (Togcu v. Turkey), от 31 мая 2005 г., жалоба N 27601/95, § 95, и Постановление Европейского Суда по делу “Аккум и другие против Турции“ (Akkum and Others v. Turkey), жалоба N 21894/93, § 211, ECHR 2005-II).

81. Ранее Европейский Суд уже отмечал, что был не способен воспользоваться результатами национального расследования по причине непредставления властями государства-ответчика определенных документов из материалов дела. Несмотря на это, очевидно, что расследование не привело к установлению личностей людей, совершивших убийства, и обстоятельств смерти отца заявителя. Следователи изначально полагали, основываясь на данных, полученных на месте преступления, в значительной степени на показаниях местных жителей, что преступление было совершено местными повстанцами (см. § 46 настоящего Постановления). На определенном этапе в 2004 году мужчина, обвиненный в участии в незаконных вооруженных формированиях, признался в соучастии в преступлении, но позже отказался от своих показаний, утверждая, что они были даны под давлением. С него были сняты обвинения в убийстве (см. выше, § 52 - 55 настоящего Постановления). Таким образом, следователи не нашли убедительных доказательств в поддержку ни одной из версий, связанных с убийствами.

82. Европейский Суд признавал власти Российской Федерации ответственными за незаконные казни и исчезновения среди мирного населения в Чечне по ряду дел, даже не имея окончательных результатов внутригосударственного расследования (см. Постановление Европейского Суда по делу “Хашиев и Акаева против Российской Федерации“ (Khashiyev and Akayeva v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалобы N 57942/00 и 57945/00; Постановление Европейского Суда по делу “Лулуев и другие против Российской Федерации“ (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01, ECHR 2006-... (извлечения) <*>; Постановление Европейского Суда по делу “Эстамиров и другие против Российской Федерации“ (Estamirov and Others v. Russia) от 12 октября 2006 г., жалоба N 60272/00 <**>; Постановление Европейского Суда по делу “Имакаева против Российской Федерации“ (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02, ECHR 2006-... (извлечения); и Постановление по делу “Байсаева против Российской Федерации“ (Baysayeva v. Russia) от 5 апреля 2007 г., жалоба N 74237/01 <***>). Ранее Европейский Суд принимал такие решения на основании свидетельских показаний и других документов, свидетельствующих о присутствии военнослужащих и представителей служб безопасности на соответствующей территории в соответствующий период времени. Он ссылался на использование военного транспорта и техники, на показания свидетелей, на другие сведения о проведении операций по безопасности и на неоспоримо эффективный контроль таких территорий Вооруженными Силами Российской Федерации, например, на существование контрольно-пропускных пунктов на дорогах, используемых лицами, совершающими преступные нападения, и их способность беспрепятственно передвигаться во время комендантского часа. На основании этого Европейский Суд приходил к выводу, что рассматриваемые территории находились “под исключительным контролем властей Российской Федерации“, учитывая проводимые на них военные операции и операции по безопасности и присутствие военнослужащих (см., mutatis mutandis, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу “Аккум против Турции“, § 211).

--------------------------------

<*> Опубликовано в специальном выпуске “Российская хроника Европейского Суда“ N 3/2008.

<**> Опубликовано в “Бюллетене Европейского Суда по правам человека“ N 4/2008.

<***> Опубликовано в специальном выпуске “Российская хроника Европейского Суда“ N 3/2008.

83. В данном деле Европейский Суд располагает незначительным количеством доказательств, недостаточным для того, чтобы делать подобные выводы. Единственные свидетельские показания указывают на то, что убийцы были вооружены, говорили на русском языке и были одеты в камуфлированную форму. Этого недостаточно для того, чтобы утверждать, что убийцы были представителями служб безопасности или что в селе проводились контртеррористические операции. С другой стороны, Европейский Суд принимает во внимание доводы властей Российской Федерации о том, что преступления могли быть совершены незаконными повстанцами, например, их ссылку на нападение на дом сотрудника местного органа внутренних дел, когда были убиты сын сотрудника и еще один мужчина. Европейский Суд признает, что ситуация на территории Чеченской Республики в 2000 году характеризовалась беззаконием и беспорядками и что деятельность незаконных вооруженных формирований продолжала представлять серьезную угрозу общественной безопасности, в том числе и после того, как федеральные власти установили формальный контроль на территории Республики. Принимая во внимание эти обстоятельства, Европейский Суд не может возложить ответственность за незаконные действия в данном деле на государство-ответчика без дополнительных доказательств по делу.

84. Далее Европейский Суд отмечает, что, несмотря на позицию, занимаемую им по всем вышеперечисленным делам, заявитель и члены его семьи никогда не сообщали властям их версию событий, так как показания матери заявителя были представлены лишь в связи с подачей ею жалобы в г. Страсбург. Европейскому Суду неизвестно и ни о каких других подобных показаниях семей остальных убитых. В печатных изданиях или отчетах неправительственных правозащитных организаций нет объективного подтверждения утверждений заявителя. Напротив, в печатных изданиях сообщалось об убийствах, совершенных религиозными экстремистами (см. § 14 настоящего Постановления).

85. Европейский Суд приходит к выводу, что отсутствовали доказательства, “исключающие разумные сомнения“, при установлении причастности служб безопасности к смерти Салауди Зубайраева; Европейский Суд также не считает, что бремя доказывания должно быть полностью возложено на власти Российской Федерации.

III. Предполагаемое нарушение Статьи 2 Конвенции

86. Заявитель утверждал, что его отец, Салауди Зубайраев, был убит представителями Вооруженных Сил Российской Федерации и что власти Российской Федерации не провели эффективного расследования по факту его гибели. Он ссылался на Статью 2 Конвенции, которая предусматривает:

“1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей Статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа“.

A. Предполагаемое отсутствие защиты права на жизнь

87. Заявитель утверждал, что российские военнослужащие лишили жизни Салауди Зубайраева.

88. Власти Российской Федерации утверждали об отсутствии доказательств того, что они несут ответственность за преступление. Лица, совершившие убийства 17 сентября 2000 г., не были установлены.

89. Европейский Суд напоминает, что Статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и приводящая обстоятельства, при которых лишение жизни может быть обосновано, является одной из основополагающих статей Конвенции, умаление значимости которой недопустимо. Вместе со Статьей 3 Конвенции она также гарантирует одну из основных ценностей демократических обществ, входящих в состав Совета Европы. Обстоятельства, при которых лишение жизни может быть обосновано, не подлежат расширительному толкованию. Цель Конвенции как инструмента защиты человеческой личности также требует, чтобы Статья 2 Конвенции толковалась и применялась таким образом, чтобы предоставляемые ею гарантии были действительными и эффективными (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу “МакКэнн и другие против Соединенного Королевства“, § 146 - 147).

90. В свете важности той защиты, которую гарантирует Статья 2 Конвенции, Европейский Суд должен особенно тщательно рассматривать вопросы о лишении жизни, принимая во внимание не только действия представителей государственной власти, но и существующие обстоятельства (см. среди прочих упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу “Авшар против Турции“, § 391).

91. Как отмечалось ранее, внутригосударственное расследование не дало никаких существенных результатов относительно личностей людей, совершивших убийства. Заявитель не смог представить убедительных доказательств в подтверждение своих заявлений о том, что представители федеральных сил совершили убийство. Выше Европейский Суд уже устанавливал, что в отсутствие соответствующей информации он не способен признать, что службы безопасности принимали участие в смерти отца заявителя (см. выше, § 78 - 85 Постановления). Европейский Суд не смог установить доказательств, “исключающих разумные сомнения“, в пользу того, что Салауди Зубайраев был лишен жизни представителями Вооруженных Сил Российской Федерации.

92. С учетом этих обстоятельств Европейский Суд не возлагает ответственность на власти государства-ответчика и, следовательно, не усматривает нарушения материального аспекта Статьи 2 Конвенции.

B. Предполагаемое отсутствие эффективного расследования

1. Доводы сторон

93. Заявитель утверждал, что власти Российской Федерации не провели эффективного расследования обстоятельств смерти его отца. Он утверждал, что власти узнали об убийствах сразу после их совершения и что сотрудники правоохранительных органов приехали на место преступления незамедлительно 17 сентября 2000 г., что в силу самого этого факта подразумевалось возникновение у них обязательства провести эффективное расследование (заявитель ссылался на упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу “Салман против Турции“, § 104). Несмотря на это, они не допросили свидетелей и потерпевших, не собрали и не обеспечили должное сохранение важных вещественных доказательств, не провели вскрытие или судебно-медицинскую экспертизу тела. Власти не уведомили членов семьи убитого о возбуждении уголовного дела. Тот факт, что оно продолжалось на протяжении такого длительного времени без достижения каких-либо значимых результатов и что оно было возобновлено лишь через несколько недель после коммуникации настоящей жалобы властям Российской Федерации, послужил, по мнению заявителя, дополнительным доказательством его неэффективности.

94. Власти Российской Федерации утверждали, что расследование проводилось в соответствии с законодательством Российской Федерации. Они обратили внимание на то, что следственная группа присутствовала на месте преступления в день его совершения и предприняла ряд процессуальных мер, таких, как осмотр места происшествия и осмотр тел, что зафиксировано документально. Заявитель и члены его семьи выехали за пределы Российской Федерации и поэтому не имели возможности принимать эффективное участие в расследовании. Власти Российской Федерации также утверждали, что следственные органы продолжали принимать меры для завершения расследования по делу.

2. Мнение Европейского Суда

95. Европейский Суд неоднократно устанавливал, что обязательство по защите права на жизнь, гарантированное Статьей 2 Конвенции, также включает в себя требование о проведении эффективного официального расследования в тех случаях, когда лицо было убито в результате применения силы. Европейский Суд разработал ряд принципов, которыми необходимо руководствоваться при проведении расследования в целях соблюдения требований Конвенции (см. перечень принципов в Постановлении Европейского Суда по делу “Базоркина против Российской Федерации“ (Bazorkina v. Russia) от 27 июля 2006 г., жалоба N 69481/01, § 117 - 119).

96. В настоящем деле по фактам убийств было проведено предварительное расследование. Европейский Суд должен оценить, отвечало ли это расследование требованиям Статьи 2 Конвенции.

97. Европейский Суд обращает внимание на то, что власти Российской Федерации были осведомлены о преступлении в день его совершения (17 сентября 2000 г.), а также на то, что уголовное дело по факту убийств было возбуждено прокуратурой Грозненского района в тот же день. Во время проведения расследования представители правоохранительных органов провели осмотр места происшествия, осмотр тел жертв и собрали ряд важных вещественных доказательств, таких, как патроны и гильзы. Однако, по всей видимости, других мер для раскрытия преступлений принято не было.

98. Европейский Суд отмечает, что даже самые существенные процессуальные действия не были совершены до октября 2004 г., до того, как жалоба была коммуницирована властям государства-ответчика, и прошло более четырех лет с момента рассматриваемых событий. Речь идет о таких решающих мерах, как взятие показаний свидетелей событий, показаний местных сотрудников милиции и должностных лиц, получение заключения баллистической экспертизы и составление официального перечня вещественных доказательств по делу. Очевидно, эти меры, если они могли привести к каким-либо значимым результатам, должны были быть приняты незамедлительно после того, как власти были уведомлены о преступлении и было начато расследование. Европейский Суд повторяет, что в случае гибели людей при спорных обстоятельствах решающее значение имеет незамедлительность расследования. Течение времени неизбежно приводит к уменьшению количества и ухудшению качества имеющихся доказательств, а проявление недостаточной тщательности расследования может быть причиной появления сомнений в добросовестности следственной работы, а также повлечь тяжкие испытания для членов семьи убитого (см. Постановление Европейского Суда по делу “Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства“ (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 86, ECHR 2002-II). Такие задержки, которым не было дано объяснения в данном деле, демонстрируют не только неспособность органов власти действовать по своей инициативе, но также являются нарушением обязательства по проявлению особого усердия и оперативности при расследовании подобных тяжких преступлений.

99. Ряд необходимых следственных действий не был совершен вообще. Например, в ходе следствия не были проведены и даже не назначались вскрытие и судебно-медицинская экспертиза. Следовательно, следствие не располагало информацией о точном происхождении телесных повреждений и о точной причине смерти.

100. Европейский Суд также отмечает, что родственники убитых были признаны потерпевшими только в октябре 2004 г. Члены семьи, включая вдову и детей Салаудина Зубайраева, не были привлечены к участию в уголовном деле, несмотря на то, что они не покидали территорию Чечни до марта 2001 г. В связи с убийством отца заявителя потерпевшей по делу была признана его дальняя родственница, а именно невестка. Даже в этом случае лица, признанные потерпевшими по делу, уведомлялись лишь о приостановлении и возобновлении производства по делу, но ни о каких-либо существенных результатах расследования. Таким образом, следователи не проявили особое усердие при проведении расследования и не защитили интересы ближайших родственников убитых.

101. Наконец, Европейский Суд отмечает, что производство по делу приостанавливалось и возобновлялось несколько раз и что в нескольких случаях вышестоящие прокуроры критиковали недостатки предварительного расследования и давали указания о принятии мер по их устранению, но такие указания не исполнялись.

102. В свете изложенного Европейский Суд приходит к выводу, что власти Российской Федерации не провели эффективного расследования по уголовному делу в отношении обстоятельств смерти Салауди Зубайраева, и, следовательно, Европейский Суд постановил, что имело место нарушение процессуального аспекта Статьи 2 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение Статьи 13 Конвенции

103. Заявитель утверждал, что не располагал эффективными средствами правовой защиты в отношении указанных нарушений, что нарушает положения Статьи 13 Конвенции, которая предусматривает:

“Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве“.

1“4. Власти Российской Федерации возражали против данного утверждения, ссылаясь на незавершенное расследование по уголовному делу по факту убийства.

105. Европейский Суд напоминает, что Статья 13 Конвенции гарантирует наличие средства правовой защиты Ф.И.О. при помощи которого можно было воспользоваться своими правами и свободами, гарантированными Конвенцией, в какой бы форме они не гарантировались национальным правопорядком. Принимая во внимание существенную важность защиты права на жизнь, Статья 13 Конвенции, помимо выплаты компенсации, подразумевает в необходимых случаях проведение тщательного и эффективного расследования, которое способно установить и привлечь к ответственности лиц, виновных в лишении жизни и обращении, противоречащем требованиям Статьи 3 Конвенции, а также эффективный доступ лица, обращающегося с жалобой, к расследованию, способному установить и привлечь к ответственности виновных лиц (см. Постановление Европейского Суда по делу “Ангелова против Болгарии“ (Anguelova v. Bulgaria), жалоба N 38361/97, § 161 - 162, ECHR 2002-IV; и Постановление Европейского Суда по делу “Сюхейла Айдын против Турции“ (Suheyla Aydyn v. Turkey) от 24 мая 2005 г., жалоба N 25660/94, § 208). Более того, Европейский Суд напоминает, что требования Статьи 13 Конвенции шире, чем обязательства Договаривающихся Сторон в соответствии со Статьей 2 Конвенции о проведении эффективного расследования (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу “Хашиев и Акаева против Российской Федерации“, § 183).

106. Далее Европейский Суд указывает, что при обстоятельствах, когда, как в данном деле, расследование по факту насильственной смерти было неэффективным, а эффективность любого другого возможного средства правовой защиты, включая гражданско-правовые средства правовой защиты, была впоследствии сведена на нет, Договаривающееся Государство считается не выполнившим свое обязательство в соответствии со Статьей 13 Конвенции.

107. Следовательно, Европейский Суд постановил, что имело место нарушение Статьи 13 Конвенции, взятой во взаимосвязи со Статьей 2 Конвенции.

V. Применение Статьи 41 Конвенции

108. В соответствии со Статьей 41 Конвенции:

“Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне“.

A. Ущерб

1. Компенсация материального ущерба

109. Заявитель требовал присудить ему 5 924 083 евро в возмещение стоимости семи объектов недвижимости, предположительно принадлежавших членам его семьи, и другого утраченного имущества.

110. Европейский Суд постановил, что эти требования не относятся к делу, поскольку требование заявителя, основывающееся на статье 1 Протокола N 1 к Конвенции, было признано Европейским Судом неприемлемым.

111. Европейский Суд отмечает, что требования заявителя, касающиеся предполагаемой утраты объектов движимого имущества, находящихся в собственности, были признаны неприемлемыми в сентябре 2006 г. в связи с неисчерпанием средств внутригосударственной защиты. Требования заявителя в отношении недвижимого имущества никогда не выдвигались заявителем в данном деле. Следовательно, Европейский Суд полностью отклоняет требования заявителя о возмещении материального ущерба.

2. Компенсация морального вреда

112. Заявитель от собственного имени и от имени членов своей семьи требовал компенсации морального вреда в размере 1 700 000 евро. Он утверждал, что убийство его отца, непроведение надлежащего расследования обстоятельств его убийства и другие действия властей Российской Федерации причинили ему и его семье глубокие моральные страдания и потрясения, которые могут быть компенсированы указанной суммой.

113. Власти Российской Федерации сочли данные требования чрезмерными. Они также отметили, что члены семьи заявителя не являлись формальными заявителями по делу.

114. Европейский Суд отмечает, что он установил нарушение Статей 2 и 13 Конвенции в связи с неэффективностью расследования обстоятельств убийства отца заявителя. Заявитель должно быть испытал страдания и боль вследствие данных обстоятельств, которые не могут быть компенсированы лишь установлением факта нарушения. Принимая во внимание данные выводы, Европейский Суд присуждает заявителю, основываясь на принципе справедливости, 8 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также сумму любых налогов, подлежащих начислению на данную сумму.

B. Судебные расходы и издержки

115. Заявитель не предъявил никаких требований по данному основанию.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

116. Европейский Суд счел, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд:

1) отклонил единогласно предварительные возражения властей Российской Федерации;

2) постановил единогласно, что имело место нарушение подпункта “a“ пункта 1 Статьи 38 Конвенции;

3) постановил пятью голосами к двум, что отсутствовало нарушение Статьи 2 Конвенции в связи с убийством Салауди Зубайраева;

4) постановил единогласно, что имело место нарушение Статьи 2 Конвенции в связи с непроведением эффективного расследования обстоятельств смерти Салауди Зубайраева;

5) постановил единогласно, что имело место нарушение Статьи 13 Конвенции в связи с нарушением Статьи 2 Конвенции;

6) постановил единогласно:

(a) что власти государства-ответчика обязаны выплатить заявителю в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 Статьи 44 Конвенции сумму в размере 8 000 евро (восьми тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, а также сумму любого налога, подлежащего начислению;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

7) отклонил остальную часть требований заявителя по справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменной форме 17 января 2008 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Председатель Палаты Суда

Христос РОЗАКИС

Заместитель Секретаря Секции

Андрэ ВАМПАК

В соответствии с пунктом 2 Статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Европейского Суда в приложении к настоящему Постановлению приводится частично несовпадающее мнение судьи Лукайдеса, к которому присоединился судья Шпильманн.

С.Р.Л.

А.М.В.



ЧАСТИЧНО НЕСОВПАДАЮЩЕЕ МНЕНИЕ СУДЬИ ЛУКАИДЕСА, К КОТОРОМУ ПРИСОЕДИНИЛСЯ СУДЬЯ ШПИЛЬМАНН

Я согласен с выводами Европейского Суда в данном деле, за исключением вывода о том, что отсутствовало нарушение материального аспекта Статьи 2 Конвенции в связи с убийством Салауди Зубайраева.

Свидетельские показания рассматриваемого убийства были даны матерью заявителя, которая утверждает, что:

“Ранним утром 17 сентября 2000 г. семья проснулась от громких криков. Большая группа мужчин в камуфлированной форме (некоторые в масках), которые, по мнению матери заявителя, были бойцами спецназа, вошли в их дом и приказали всем выйти на улицу. Им не позволили одеться и не дали никаких объяснений происходящему. У вторгшихся лиц на форме были знаки отличия Вооруженных Сил Российской Федерации, и они говорили по-русски без акцента.

По утверждению заявителя, жителей дома выстроили во дворе, лицом к стене дома, и собрали паспорта. Военнослужащие зачитывали одну за другой фамилии, указанные в паспортах. Один из братьев заявителя, Магомед, не ночевал тогда дома. Военнослужащие стали расспрашивать о его местонахождении. Отец заявителя, Салауди (или Салавди) Зубайраев, ответил, что сына нет дома. Военнослужащие ударили брата заявителя, Хасана Зубайраева, 1977 года рождения, прикладом по голове и увели отца заявителя. Затем военнослужащие согнали женщин в одну комнату. Тем временем другие военнослужащие обыскали все комнаты в доме. Военнослужащие забрали ценные вещи и все семейные фотографии.

Как только военнослужащие ушли, женщины вышли из дома и обнаружили Хасана лежащим во дворе. Тело отца заявителя было обнаружено в 100 - 200 метрах от дома. У него было огнестрельное ранение в области затылка“ (см. выше, § 10 - 12 настоящего Постановления).

Данные показания свидетельствуют о том, что убийство было совершено открыто и бесстрашно. По моему мнению, это свидетельствует в пользу вывода о том, что преступление было результатом организованных военных действий группы лиц, которые не ожидали, что их могут арестовать или привлечь к уголовной ответственности. Другими словами, преступление было совершено лицами, пользовавшимися поддержкой со стороны государства.

Кроме того, имеется принятое большинством судей доказательство того, что органы власти “не провели эффективного расследования обстоятельств смерти Зубайраева, и, соответственно, имело место нарушение процессуального аспекта Статьи 2 Конвенции“ (см. выше, § 102 настоящего Постановления). Это является в особенности решающим подтверждением того факта, что убийство Зубайраева было совершено представителями Вооруженных Сил Российской Федерации: убийство, совершенное группой людей, которые согласно доводам властей не являлись представителями федеральных сил, послужило бы серьезным основанием для незамедлительного, быстрого и эффективного расследования. Следовательно, отсутствие интереса в проведении какого-либо надлежащего и эффективного расследования, очевидно, укрепляет ту версию, что убийство было работой представителей органов государственной власти.

Кроме того, Европейский Суд верно постановил, что “имело место нарушение подпункта “a“ пункта 1 Статьи 38 Конвенции, поскольку власти Российской Федерации... отказались представить большую часть существенных документов из материалов уголовного дела... Европейский Суд считает(ал) доводы властей Российской Федерации относительно раскрытия материалов дела недостаточными для обоснования укрывательства ключевой информации, запрашиваемой Европейским Судом... Европейский Суд (счел), что он может сделать выводы из поведения властей в связи с этим... и отмечает(ил), что имело место нарушение обязанности обеспечить Европейский Суд необходимыми условиями для осуществления им задачи по установлению фактов, предусмотренной пунктом 1 Статьи 38 Конвенции (см. выше, § 76 и 77 настоящего Постановления). Опять же подобное поведение со стороны властей Российской Федерации приводит к достаточно обоснованному, ясному и согласованному выводу о достоверности показаний матери заявителя. Большинство судей пришло к выводу, что существует недостаточно доказательств в подтверждение “вне разумных сомнений“ версии о том, что Зубайраев был убит представителями федеральных сил. В связи с этим большинство судей основывалось на следующих аспектах:

a. Внутригосударственное расследование не дало существенных результатов относительно установления лиц, совершивших убийство (см. § 91 настоящего Постановления).

b. Заявитель не смог представить убедительные доказательства в подтверждение своих доводов о том, что убийство было совершено представителями Вооруженных Сил Российской Федерации (см. § 91 настоящего Постановления).

c. Несмотря на то, что, учитывая свидетельские показания матери заявителя, а также тот факт, что власти Российской Федерации не представили документов, запрашиваемых Европейским Судом, бремя доказывания было возложено на власти Российской Федерации для опровержения какой бы то ни было ответственности представителей вооруженных сил, Европейский Суд отметил, что он “не имел возможности воспользоваться результатами внутригосударственного расследования по причине непредставления властями определенных документов из материалов дела. Однако очевидно, что расследование не привело к установлению личностей виновных в совершении преступления и обстоятельств смерти отца заявителя“ (см. § 80 - 81 настоящего Постановления).

d. “Несмотря на позицию, занимаемую им по всем вышеперечисленным делам, заявитель и члены его семьи никогда не сообщали властям их версию событий, так как показания матери заявителя были представлены лишь в связи с подачей ею жалобы в г. Страсбург. Европейскому Суду неизвестно о каких-либо иных подобных показаниях семей остальных убитых. В печатных изданиях или отчетах неправительственных правозащитных организаций нет объективного подтверждения утверждений заявителя“ (см. § 84 настоящего Постановления).

e. Большинство судей не смогли установить “вне разумных сомнений“, что Салауди Зубайраев был лишен жизни представителями Вооруженных Сил Российской Федерации (см. § 91 настоящего Постановления).

Я полагаю, что вышеприведенные доводы являются слабыми и недостаточными для полного исключения того, что версия матери заявителя, подтверждаемая вышеуказанным поведением властей, является достоверной. Я не думаю, что разумно ссылаться на результаты расследования, которое Европейский Суд только что признал неэффективным с целью обоснования утверждения о том, что: “Тем не менее очевидно, что расследование не установило лиц, виновных в совершении преступления, и обстоятельства смерти отца заявителя“ (см. § 81 настоящего Постановления). Заявитель представил свидетельские показания своей матери и подтверждение в их пользу, и не было приведено ни одной причины, по которой она, возможно, могла иметь повод солгать. Среди фактов, содержащихся в ее утверждениях, имеет место прямое доказательство того, что люди, убившие отца заявителя, “имели знаки отличия Вооруженных Сил Российской Федерации“. Представляется, что большинство не придало важного значения данному утверждению. На это даже не указывается повторно в заключении Постановления. В то же время я не понимаю, что имеют в виду большинство судей, когда утверждают, что заявитель не “представил убедительных доказательств“. Я не буду повторно приводить здесь доказательства, но считаю, что необходимо подчеркнуть, что доказательства, указанные выше, являются последовательными, непосредственными и согласованными. Тот факт, что они были представлены лишь одним свидетелем, не лишает их достоверности и не влияет на их силу. Времена изменились. Доказывание правды в судебном производстве более не требует минимального количества свидетелей, как это было предусмотрено во многих старейших правовых системах.

Тот факт, что “заявитель и члены его семьи никогда не представляли в органы власти своей версии событий“, не может служить основанием для выводов, если учитывать трагические и опасные обстоятельства, существовавшие на территории проживания заявителя и его семьи, и характер рассматриваемого преступления“. Несомненно, нельзя ждать в этом случае от людей, чей родственник был убит способом, о котором было сообщено Европейскому Суду, поиска средства правовой защиты от тех же властей, к числу которых принадлежали убийцы, не так ли? Тот факт, что другие подавали схожие жалобы против тех же властей, не делает нежелание заявителей поступить таким же образом менее оправданным, особенно если принимать во внимание, что в целом те другие жалобы не привели к приобретению какого-либо эффективного средства правовой защиты или в большинстве случаев к проведению эффективного расследования.

Большинство не было убеждено “все разумных сомнений“, что Салауди Зубайраев был лишен жизни представителями федеральных сил.

Формула доказывания “вне разумных сомнений“ происходит из системы обычного права. В обычном праве, особенно в Англии, формулировка “разумное сомнение“ привела к путанице в результате большого числа попыток судов определить или объяснить ее значение. Более того, в качестве альтернативы данной формулировке использовались другие выражения: например, присяжный заседатель должен быть “убежден“ в вине, или “убежден с уверенностью“, или даже “разумно убежден“. Один специалист в области уголовного права, профессор Глэнвиль Уильямс, предположил, что не может быть возражений против того, что разумное сомнение - “это такое сомнение, которое имеет под собой разумное основание“ или что такое сомнение означает “не просто причудливое сомнение, а сомнение, которому разумный человек придал бы значение“.

Тем не менее интересно процитировать в данном случае высоко оцениваемое объяснение данного утверждения Лордом Деннингом, который отмечал:

“Степень убежденности не должна достигать несомненности, но должна обладать высокой степенью вероятности. Доказательство вне разумного сомнения не означает доказательства вне тени сомнения. Закон не сможет защитить общество, если он позволит капризным возможностям влиять на ход правосудия. Если доказательство настолько сильно против человека, что оставляет лишь отдаленную вероятность разрешения дела в его пользу, которая может быть отвергнута предложением “Конечно, это возможно, но маловероятно“, обвинения могут считаться доказанными вне всякого сомнения, но менее этого будет недостаточно <*>“.

--------------------------------

<*> Решение по делу “Миллер против Министра по пенсионным вопросам“ (Miller v. Minister of Pensions) (1947) 2 All E.R. 372. См. также решение от 1978 года по делу “Королева против Брейсвелл“ (R. v. Bracewell) (1978) 68 Cr. App. Rep. 44 at. 49, где отмечено, что доказательство вне разумного сомнения не означает доказательства “с научной точностью“. Не существует такой вещи, как точность в этой жизни, абсолютная точность. На основе всех доказательств Вы задаете себе простой вопрос: “Чувствую ли я себя уверенным?“

Объяснение имеет определенную схожесть с тем объяснением, которое Европейская Комиссия по правам человека привела в “Греческом деле“ <*>, в котором она постановила:

--------------------------------

<*> Греческое дело, Yearbook 12.

“Что разумное сомнение означает не сомнение, основанное на чисто теоретической возможности или возникшее с целью избежать неприятных выводов, а сомнение, основания для которого могут появиться только из представленных фактов“.

По делу “Ирландия против Соединенного Королевства“ <*> (Ireland v. United Kingdom) Европейский Суд постановил, что он:

--------------------------------

<*> Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 года, Series A, N 25, p. 65, § 161.

“принимает стандарт доказывания вне разумного сомнения, но добавляет, что такое доказывание может следовать из сосуществования достаточно сильных, ясных и взаимосогласованных выводов или схожих неопровергнутых презумпций в отношении факта. В этом контексте должно приниматься во внимание поведение сторон при получении доказательств“ (выделение полужирным шрифтом добавлено).

По вышеуказанным причинам я считаю, что имело место нарушение материального аспекта Статьи 2 Конвенции.